287 
Жить без него.
Может, припугнуть Всемилом? Но нет, Огненный не станет вмешиваться.
Воевода стоял напротив сына, взгляд его был тяжелым.
– Алексей Леопольдович, это же…
– Погоди, Вахтыр, – отец Леона задумчиво погладил усы, обернулся к горящему Верешу, потом – снова к нам. – Город все равно сгорит, мы можем немного подождать.
Слева от меня Карина облегченно перевела дыхание, но Леон не двигался с места.
– Я не знаю, надолго ли пожар задержит этих тварей, – воевода говорил негромко, но люди вокруг притихли, и каждое его слово было слышно очень хорошо. – Если они подберутся сюда, к реке… Я не хочу кровопролития, но вы сами понимаете, что важнее.
Махнув людям, чтобы расходились, Алексей Леопольдович развернулся и пошел прочь. Леон опустил руки, его плечи вздрагивали в такт ударам сердца.
– Спасибо, – прошептала я, когда он обернулся. – Теперь нам бы продержаться до вечера.
Когда Всемил прилетел за помощью, его чешуя была почти серой. Он лежал на берегу, я, привалившись к едва теплому боку, передавала свои силы. Шар отдала Алине, наказав, чтобы если и давала кому в руки – только Леону или Володе.
– Или мне, – напомнила Карина.
Я промолчала. Горынычева сестричка казалась мне совсем еще девчонкой, и вряд ли она поняла, что я блефовала, когда грозилась загадать другое желание. Арис не обрадовался бы такому спасению.
Уставшая, пригревшаяся возле Огненного, я едва не задремала. Из полусна вырвал колокольный звон, разносившийся по округе. Люди, стоя на берегу, вглядываясь в силуэты зданий, строили догадки, когда заметили вдруг, что верешского священника в лагере нет.
– Решил нечисть колокольным звоном отгонять, – пробормотал Фома, стоявший неподалеку от нас.
– Хорошо придумал, – одобрил Всемил, но его слышала только я. – Им не нравится. Злятся, да…
Несколько верешцев вместе с раславским воеводой решали, как спасти отца Григория, оставшегося в самом центре горящего города в окружении иномирских тварей. То и дело косились на меня и на Алину, в руках которой был шар из металлических лиан. Ведь пока мы ждали ночи ради одного человека, другой вот-вот должен был погибнуть в пожаре…
– Пожалуйста, помоги ему, – шепотом попросила я. – Если с этим священником что-то случится, мне не дадут спасти Ариса.
Огненный прикрыл глаза на мгновение, давая понять, что услышал просьбу.
Колокола звонили еще долго, чистый, глубокий звук далеко разносился над долиной. И, наверное, тварям Пустоши он действительно не нравился. Змей летал над городом, не выплевывая пламя – просто наблюдал. А потом вернулся к лесу, ухватил когтистыми лапами ствол молодого дерева, вырвал с корнем и снова направился к Верешу. Покружил над центральной площадью, между башней и куполами, полетел обратно. И, когда Огненный снизился над поляной, из густой листвы дерева, которое он все еще держал в лапах, спрыгнул на землю человек в черном. Поблагодарив Господа, он, как ни в чем не бывало, отряхивал рясу и, в ответ на ехидное замечание кого-то из колдунов, что, мол, стыдно должно быть от чудища богопротивного помощь принимать, лишь сочувственно вздохнул и осенил насмешника крестным знамением.
Змей летал над городом – сперва высоко-высоко, что его едва можно было разглядеть, потом снизился, пронесся над крышами, поджигая дома. Солнце двигалось к горизонту медленно-медленно, и мне казалось, что вечер не наступит никогда. Редкие клочья облаков, отражаясь в мутной воде речушки, казались грязными. Ветер грустно вздыхал в ветвях. Мы ждали. Шар из переплетенных лиан, в ярких лучах казавшийся золотым, лежал у меня на коленях.
Мы больше ничего не могли сделать.
Костры на берегу. Пакля, стрелы. Колдуны, готовые дать отпор и огнем, и водой. Унылая речушка, покинутая русалками. Поникшие, словно в предчувствии беды, деревья вокруг. Вытоптанная трава, вмятые в землю цветочки-звездочки. За небольшим леском – зачарованная топь и Заповедный лес.
Впереди – горящий город. Большой для здешнего мира и довольно маленький по современным меркам. Его и мне обойти недолго, а тварям Пустоши – и того проще. А что, если обойдут? Прокрадутся с востока, и прежде, чем встретиться с нами, доберутся до круглого озера с тополиной рощей на берегу?
Не думать об этом, не думать…
Над крайними домами, объятыми пламенем, взвились черные щупальца. Изгибаясь в чудовищном танце, они срывали крыши, бились о деревянные стены. Змей пролетел над окраиной, и чернота растворилась в огне.
287 
