48 
На следующее утро Мери выпила чашку шоколада и съела рулет. Когда она спускалась в гостиную, на лестнице ей повстречался невозмутимый Флетчер и не без укоризны сообщил, что рана его светлости кровоточила всю ночь и что выглядит милорд Видал совсем больным. Маркиз еще пребывал в постели и тем не менее был полон желания немедленно отправиться в путь.
— Вы послали за врачом? — спросила мисс Чаллонер, чувствуя себя убийцей.
— Его светлость не желает видеть врача, мадам, — доложил Флетчер. — Хотя, по мнению мистера Тиммса, его камердинера, и моему собственному, без врача не обойтись.
— Тогда почему вы не пошлете за ним?
Флетчер покачал головой.
— Я не осмеливаюсь принять на себя такое важное решение.
— А я и не прошу об этом. Сделайте милость, пошлите за доктором, — распорядилась мисс Чаллонер, надменно вскинув голову.
— Прошу прощения, мадам, но его светлость непременно захочет знать, кто…
— Ну так скажите ему правду, — сухо оборвала слугу Мери. — Где спальня его светлости?
Во взгляде Флетчера промелькнуло уважение.
— Если вам угодно, следуйте за мной, мадам, — сказал он и двинулся вверх по лестнице.
Порог комнаты его светлости Флетчер переступил первым. Мери уловила слова Видала: «Пусть она войдет!» — и не стала дожидаться приглашения. Как только дверь за Флетчером затворилась, она приблизилась к огромной кровати под балдахином и сокрушенно произнесла:
— Я все-таки тяжело вас ранила… поверьте, я глубоко сожалею о своем безумном порыве, милорд.
Видал приподнялся, глаза его лихорадочно блестели, щеки пылали.
— Не стоит извиняться, — улыбнулся он. — Для новичка совсем неплохой выстрел. Сожалею, что вынужден принимать вас в таком виде. Я надеялся, что вы подниметесь позднее. До полудня успеете собраться?
— Нет, боюсь, что нет, — твердо ответила Мери. — Мы никуда не едем. — Она подняла с пола подушку и осторожно подложила под раненую руку Видала. — Так удобнее, сэр?
— Прекрасно, благодарю вас. Будете вы готовы или нет, но сегодня мы отправляемся в Париж.
Мери очаровательно улыбнулась.
— Теперь моя очередь изображать тирана, сэр. Вы останетесь в постели.
— Ошибаетесь.
Мисс Чаллонер захотелось обнять маркиза и поцелуями разогнать его дурное настроение.
— Нет, сэр, я не ошибаюсь.
— Могу я спросить вас, сударыня, каким образом вы собираетесь удержать меня в постели?
— Разумеется. Достаточно спрятать вашу одежду.
— А у вас уже появились замашки мегеры-жены, — маркиз довольно ухмыльнулся.
Мисс Чаллонер поморщилась.
— Я послала вашего человека за врачом. Прошу вас, не ругайте его.
— Какого черта! — вспылил его светлость. — Я ведь не при смерти!
— Разумеется, нет. Но вчера вы выпили слишком много вина, и у меня нет никаких сомнений, что именно чрезмерное количество бургундского — причина вашей лихорадки. Думаю, вам надо пустить кровь.
Видал ошеломленно взглянул на нее. Мисс Чаллонер пододвинула стул и села.
— Сэр, вы в силах уделить мне несколько минут для беседы?
— Разумеется, для беседы я вполне пригоден, — сухо ответил маркиз. — И о чем же вы намерены поговорить?
— О моем будущем, если угодно.
Видал нахмурился.
— Ваше будущее — это моя забота, сударыня, не извольте беспокоиться на сей счет.
Мисс Чаллонер покачала головой.
— Вы очень любезны, сэр, но у меня нет ни малейшего желания выходить за вас замуж. Я все очень хорошо обдумала и, как мне кажется, знаю, что следует предпринять. Могу я сообщить вам свое окончательное и бесповоротное решение?
Видал не смог сдержать смешка.
— Моя дорогая, не многовато ли у вас решений для сегодняшнего утра? Но говорите, я весь внимание.
Мери сложила руки на коленях и улыбнулась. Его светлости подумалось, что мисс Чаллонер на редкость выдержанная особа.
— Милорд, я согласна с тем, о чем вы предупреждали вчера вечером. Я не могу вернуться домой. Только не думайте, что я этим огорчена. Дома я никогда не чувствовала себя счастливой. Поэтому я составила план на будущее, который, как полагаю, достаточно разумен. Буду вам весьма признательна, если вы проводите меня до Парижа. А там я собираюсь устроиться в какую-нибудь порядочную семью гувернанткой. Быть может, вы окажете мне содействие? Полагаю, у вас в Париже имеются обширные связи.
Тут его светлость прервал эту рассудительно-неспешную речь.
48 
