49 
— Милое дитя, вы предлагаете, чтобы я порекомендовал вас какой-нибудь уважаемой матери семейства?
— Неужели вы отказываетесь? — встревожилась Мери.
— Нет, конечно, но… Я бы много дал, чтобы увидеть выражение лица упомянутой мамаши!
— О!.. Я понимаю. Как глупо с моей стороны не подумать об этом. — Девушка помолчала. — Что ж, если никто не осмелится порекомендовать меня в гувернантки, тогда я, наверное, стану модисткой.
Здоровой рукой его светлость накрыл сложенные на коленях ладони девушки. Он больше не улыбался.
— Мне почти не знакомо, что такое раскаяние, милая моя Мери, но вы быстро обучаете меня этому искусству. Скажите, а не могли ли бы вы потерпеть меня в качестве мужа?
— Даже если бы и могла, милорд, все выглядело бы так, будто я увела вас у сестры. А я вовсе не для того заняла ее место в вашей карете.
— О чем, черт побери, вы толкуете? — разъярился маркиз. — У меня и в мыслях не было жениться на Софи!
— И тем не менее, сэр, я не могу дать согласия. Сама мысль о браке с вами представляется мне абсурдной. Я вас не интересую, вы меня тоже, а мое сословное положение не сравнимо с вашим.
— А каково ваше положение? — с любопытством спросил маркиз. — Кто ваш отец?
— Это имеет значение? — холодно осведомилась мисс Чаллонер.
— Ни малейшего, но вы меня озадачили. Похоже, своим воспитанием вы обязаны не вашей просвещенной матушке.
— Мне выпало счастье получить образование в привилегированной частной школе, сэр, — чопорно возвестила мисс Чаллонер.
— Вот как? И кто вас туда поместил?
— Мой дед, — последовал лаконичный ответ.
— Он еще жив? Кто он?
— Генерал, сэр.
Видал сдвинул брови.
— Из какого графства?
— Он живет в Букингемшире, милорд.
— Боже милостивый, и вы молчали, что приходитесь внучкой сэру Джайлзу Чаллонеру?!
— Да, я внучка Джайлза Чаллонера, — спокойно подтвердила Мери.
— Тогда руки у меня развязаны, и мы поженимся немедленно! — вскричал Видал. — Этот непреклонный поборник дисциплины и порядка — друг нашего семейства.
Мисс Чаллонер безмятежно улыбнулась.
— Не обнадеживайте себя, сэр. Дедушка в прошлом был очень добр ко мне, но моего отца он лишил наследства сразу после его женитьбы. Что же касается меня, то сэр Джайлз умыл руки, после того как я высказала желание поселиться с матерью и сестрой. Его не интересует моя судьба.
— Еще как заинтересует, когда он прознает, что его внучка подалась в модистки, — ухмыльнулся Видал.
— В модистки я, конечно же, «подамся» не под своим именем, — терпеливо объяснила мисс Чаллонер.
— Вы не станете модисткой ни под своим именем, ни под каким-либо еще, моя девочка. У вас только один выход: замужество. Мне очень жаль, но, полагаю, вы не сочтете меня слишком требовательным мужем. Можете идти своей дорогой, я не стану вмешиваться до тех пор, пока вы будете находится в рамках приличий, я же пойду своей. Вам не надо будет часто видеться со мной.
Эта перспектива потрясла Мери до глубины души, но, заметив, что румянец на лице милорда стал ярче, она сочла за благо прекратить небезопасный спор. Мисс Чаллонер величественно поднялась.
— Мы поговорим об этом чуть позже, милорд. Вы утомились, да и врач скоро придет.
Он сжал ее запястье.
— Дайте мне слово, что не сбежите, пока я вынужден валяться в проклятой постели.
Мисс Чаллонер не смогла удержаться от искушения коснуться руки Видала.
— Обещаю, — поклялась она. — Я останусь под вашим покровительством до тех пор, пока мы не доберемся до Парижа.
Тут появился доктор и разразился наукообразными причитаниями. Какое-то время его светлость терпеливо сносил поднявшуюся кутерьму, но вскоре ему надоело, и он открыл глаза (которые смежил, как только вошел достопочтенный эскулап). Его светлость властным жестом отстранил от своего ложа медицинское светило и в сугубо идиоматических выражениях предложил свой собственный способ лечения.
Доктор отпрянул, словно его хлестнули крапивой.
— Месье, мне сообщили, что вы англичанин! — вскричал он.
На это проницательное замечание милорд возразил, что ему менее всего на свете хотелось бы забивать почтенному доктору голову подробностями своей генеалогии. После чего послал эскулапа и его методы лечения ко всем чертям и в завершение разразился едкой виртуозной тирадой в адрес славных представителей семейства лекарей-пиявок.
49 
