57 
Шина не переставала думать о соблазнительной красоте мадам Пелейо. Она закрывала глаза и чувствовала, что земля уходит у нее из-под ног Она представляла, как Люсьен смотрит в прекрасные глаза мадам Пелейо, так же как смотрел в ее И говорит ей: «Я люблю вас! Я люблю вас!»
Никакая пытка не сравнится с ревностью. Нет ничего мучительнее любить и не быть любимой. Сидя в маленьком дешевом кафе, Шина чувствовала себя опустошенной. И любая мысль о Люсьене была для нее как удар ножом по сердцу. Шина медленно поднялась и возвратилась к Боне. Там шло обсуждение похорон. Она рассказала Боне о новой работе, и они испуганно посмотрели на нее.
— Вам будет трудно прожить на такие деньги, сказал месье Боне.
— Может быть, у мадемуазель есть друзья в Париже? предположила мадам Боне.
Шина перехватила ее взгляд, брошенный на мужа, и поняла, что та имеет в виду любовника.
— У меня нет никаких друзей, кроме вас, — ответила Шина.
При этих словах они заулыбались и затем с практичностью, свойственной французам, начали обдумывать, как ей помочь. Наконец они уговорили Шину поселиться у них за небольшую плату: она должна была спать в одной комнате с Рене и заниматься с ней английским утром и вечером.
— Так будет хорошо и вам и Рене, — сказала мадам Боне. Здесь для вас будет безопасней, чем где-либо еще.
Шина поняла значение этих слов и покраснела:
— Не бойтесь, мадам. Я не доставлю вам хлопот. Что касается мужчин, я уже получила хороший урок.
— Может быть, поэтому вы бросили хорошую работу? — понимающе спросила мадам Боне.
Шина не собиралась рассказывать, что с ней произошло, но теперь не имело смысла скрывать правду.
— Да, поэтому, — ответила она.
Мадам Боне всплеснула руками:
— Ах уж эти мужчины-соблазнители! Но как нам, бедным женщинам, обойтись без них?
Интересно, кого пыталась осудить этими словами мадам Боне — Люсьена или ее? Любовь заставляет оправдывать любимого человека. Всю жизнь Шина оправдывала дядю Патрика и навлекла на себя неприятности. Теперь, столкнувшись с коварством любимого человека, она пыталась оправдать его, потому что любила его всем сердцем.
Шина выложила самые необходимые вещи. Затем взяла пустой чемодан и поехала на метро к Фифи, так как обещала рассказать ей о своем разговоре с мадам Габриэллой.
Фифи только что вернулась из поездки по магазинам. Она была восхитительна в зеленом костюме с песцовым боа на плечах.
— Ну что, вас приняли на работу? — весело поинтересовалась она, когда Шина вошла в гостиную.
— Да, благодаря вам, — ответила Шина.
— Вот и замечательно, — сказала Фифи. — Вы думаете, вам это понравится?
— Я в этом уверена. — Шина пыталась не думать о тесном душном ателье с низкими потолками и одуряющим запахом клея и перьев.
— Если появится какая-нибудь вакансия в театре, я сразу же предложу вашу кандидатуру, — пообещала Фифи. — Хотя они не очень любят новичков, особенно иностранцев. Большинство работников там очень опытные.
— Да, конечно, я понимаю, — ответила Шина. — Но я уже абсолютно довольна тем, что имею. Вы обещаете никому обо мне не рассказывать?
Фифи внезапно схватила Шину за руки:
— Зачем вы это делаете? Я знаю, что вы не хотите говорить об этом, но все же предполагаю, что вы влюблены. Вы объяснились с ним перед отъездом?
— Нет, — покачала головой Шина. — Он никогда не узнает, где я.
— А если он любит вас? — глядя на несчастную Шину, спросила Фифи.
— Я знаю, что нет.
— О, моя дорогая. Тогда я вас понимаю, — сказала Фифи. — Я глубоко сочувствую вам.
Глава 12
— Шина, просыпайтесь, уже часов шесть есть, — сказала Рене.
— Шесть часов, — поправила Рене сонная Шина, открыв глаза.
Рене стояла у ее кровати полуодетая. Шина с трудом проснулась не только потому, что очень устала вчера, но и потому, что сон ее был беспокойным и некрепким.
Днем у нее не было времени на размышления, но как только стемнело и Рене начинала тихо посапывать на соседней кровати, Шину вновь начали мучить мысли. Она думала, что работа поможет ей забыть о своем несчастье, но дни шли, а боль так и не отпускала ее. Любовь сделала ее другим человеком. И не только любовь. Теперь она смотрела на все другими глазами. Любовь помогла ей понять дядю Патрика. Для нее он всегда был взрослым, и, как все дети, она не осознавала, что он тоже мог расстраиваться, волноваться, огорчаться так же, как и она. Взрослые часто не понимают детей, так как для них детские проблемы кажутся несущественными. Теперь, оглядываясь назад, Шина понимала, что постоянная тяга дяди Патрика к позерству шла оттого, что он был неудачником. Он чрезмерно любил и баловал Шину, потому что чувствовал, что лишил ее красивой и богатой жизни, которую не мог дать ей сам.
57 
