46 
Потом ее снова охватило безразличие. Не хотелось двигаться, думать, она чувствовала себя разбитой и больной.
— Элеонора? — вступила Вирджиния. — Ты выглядишь так, будто кто-то умер. Ты пугаешь нас.
Она взглянула на милое лицо невестки, их взгляды встретились в зеркале.
— Но это действительно так. И я не люблю Питера. Я не могу выйти за него. — И она горько улыбнулась. — Питер не заслужил такого отношения.
Вирджиния и Лиззи обменялись тревожными взглядами.
— Но кто умер? — спросила Лиззи.
— Я. — Она была похожа на застывшую мраморную статую. Только слабо поднималась и опускалась грудь под кружевом, что означало признаки жизни. — Я умерла. И это, наверное, уже ад.
— Я пойду за графиней. — Лиззи сама побледнела от волнения. — Ей надо быть здесь, это важнее, чем последние приготовления.
Элеонора посмотрела на нее.
— Он не любит меня. Я была такой дурой, поверив в то, чего нет. Но хуже всего то, что я все равно люблю его.
Вирджиния забеспокоилась:
— Где, он? Бог мой, солдаты были здесь вчера и появились сегодня. Девлин должен знать, что его брат здесь.
— Он ушел вчера ночью. И не вернется, потому что сейчас, наверное, уже плывет в Америку. — Она говорила так, будто была в трансе.
— Я должна сказать Девлину. Должна! — воскликнула Вирджиния и устремилась к двери.
Лиззи взяла Элеонору за руку, заставила ее поднять лицо и взглянуть на нее.
— Почему ты никому не сказала?
— Он просил меня об этом. Но я вынуждена была сказать Клиффу и Рексу.
Лиззи чуть не плакала.
— Тирелл тоже должен знать. Ты можешь побыть здесь одна?
Элеонора опустила голову.
— Я не выйду замуж, — произнесла она. — Никогда. Может быть, уйду в монастырь.
Лиззи испугалась окончательно.
— Сиди здесь, — сказала она твердо. — Не двигайся с места, пока я не вернусь. — И она поспешно покинула комнату.
Элеонора осталась одна. Она снова взглянула на себя и сердито вытерла предательскую слезу. По крайней мере, у Шона есть двенадцать часов до того, как Броули возьмет след, пока он рыщет неподалеку.
Даже после всего, что случилось, после того, как он обошелся с ней, как со случайной женщиной, и сбежал после, она радовалась, что он спасся. Всю свою жизнь она привыкла думать о нем, беспокоиться, он всегда был для нее самым близким другом, она хотела, чтобы у него все было хорошо.
Внезапно она почувствовала на себе чей-то взгляд и, подняв голову, увидела в зеркале знакомые серые глаза.
Шон стоял позади нее.
Она вскочила, обернулась, в сердце ожила надежда!
— Шон!
— Я пришел сказать тебе, — начал он тихо, в глазах его отражались смятение и душевная боль, — я пришел просить у тебя прощения, Эль. Прости, что я обидел тебя.
Она лишь смогла вымолвить:
— Я люблю тебя, ты это знаешь.
Он вздрогнул:
— Не говори так. Я был не прав и ненавижу себя теперь. Прости… Как я могу теперь все исправить? Как?
— Не думай об этом, — прошептала она, вся дрожа. Ей хотелось обнять его, но она не осмеливалась. — Сейчас имеет значение только то, что ты вернулся. — И вдруг ее как громом поразила мысль о Броули и солдатах. — Шон! Они ищут тебя!
— Я знаю, — глухо отозвался он. Он смотрел на ее лицо жадно и пристально, будто хотел запомнить навсегда ее черты. — Они убрались отсюда недавно. Не беспокойся, они не поймают меня. — Он оглядел ее платье и снова заглянул в глаза. — Я никогда не хотел тебя обидеть, менее всего на свете. Только не тебя. Я не знаю, как это случилось. Мне стыдно и очень плохо.
Он страдал, потому что причинил ей страдания.
— Не думай об этом, я люблю тебя, поэтому ты не можешь причинить мне боль, — солгала она и добавила мягко: — Ничто не может изменить мое отношение к тебе.
Он покачал головой:
— Не надо утешать меня, Эль. — Видно было, что он подыскивает нужные слова.
Она подошла и протянула к нему руку.
Он перехватил ее руку за запястье, не давая возможности приблизиться.
— Не подходи, Эль.
— Но, Шон… — Мысли ее лихорадочно искали выход. Как ей убедить его? Она должна бежать с ним, ведь у нее нет выбора. Он должен это понимать.
— Синклер… Послушай, Эль… Ты должна сегодня притвориться…
Она поняла, что он имеет в виду. Он думает о ее брачной ночи. Нет!
— Притворись… Что тебе больно. Он никогда не догадается, он любит тебя.
46 
