Особенно,... 
48 
Он взглянул в ее прекрасные глаза незабываемого янтарного оттенка, и у него перехватило дыхание.
Она была ослепительно прекрасна в своем свадебном платье, с горящими румянцем щеками и сверкающими глазами. Прическа еще держалась, только несколько прядей выбились из нее и падали на шею, струились по груди, выступающей из глубокого выреза. Длинный шлейф, еще недавно великолепный, был грязный и оборванный, его лоскутками, вероятно, был отмечен путь беглецов, что могло привести сюда солдат. Но он не должен восхищаться ее красотой ни сейчас, ни потом. Он вернулся к ней, чтобы научить ее, как обмануть жениха в брачную ночь, но это было не главной причиной. Главное — он хотел вымолить у нее прощение и попрощаться, потому что больше они не должны были встретиться. А вместо этого похитил ее.
Им овладел приступ паники. Зачем он вернулся?! Он уже не понимал ни себя, ни своих поступков. Ведь видел солдат, знал, что они явились, чтобы найти и схватить его. Надо было спасаться, бежать, и такая возможность представилась. Он легко ушел бы от них через знакомый лес, взяв из конюшни лучшую лошадь. Но столько отчаяния было в ее крике, что он вернулся за ней. Так было в детстве, когда она звала его на помощь, надеясь на него, как на своего защитника и спасителя. Услышав этот вопль, полный страха и отчаяния, он, уже не раздумывая о последствиях своего поступка, повернул гнедого за ней.
— Шон? — Она прошептала вновь, и ее взгляд стал испуганным, она пыталась понять, о чем он думает, и ждала, что он скажет.
Он совершил опрометчивый поступок. Теперь англичане гонятся не только за ним, они гонятся за ними. Он вверг Эль в смертельную опасность.
— Шон, что нам делать?
Он содрогнулся. Зачем он так поступил с ней?
— Мы попробуем уйти по реке, — ответил он наконец.
— Я смогу идти, — она как будто читала его мысли, — но в моем платье это вряд ли возможно.
Это было ясно. Огромные юбки и шлейф ее просто потянут на дно. И не успела она договорить, как в руке у него появился кинжал.
— Стой спокойно, — приказал он.
Она кивнула и только сделала большие глаза, когда он ухватил за конец шлейфа и одним взмахом отрезал его. Надо спрятать этот кусок шелка, иначе он станет уликой и поможет их выследить.
— Дай мне нож, — решительно сказала она.
Он понял, что она собирается сделать. Воображение живо нарисовало ее полуобнаженной, с разгоревшимися щеками, полуоткрытым ртом, ждущим его поцелуев, не испугавшейся его дикого вида и нескрываемого вожделения. Она снова пробудила в нем желание, и он, смутившись, молча протянул ей нож. Руки их соприкоснулись, и он с трудом удержался, чтобы не схватить ее в объятия. Опустив глаза, отвернулся и отошел в сторону. Послышался треск разрываемой материи. Он нашел подходящую ветку и стал заметать следы, пока она спускалась к реке, ведя гнедого. Догнал, когда она уже стояла у воды, и наконец посмотрел на нее. И встретил ее вопросительный взгляд. От платья на ней остался верх, короткая нижняя юбка, вся в кружевах и розовых лентах, напоминала о свадебном наряде, и она сейчас выглядела как невеста, подвергшаяся насилию. С трудом отвел взгляд, подошел к гнедому жеребцу и взял его под уздцы.
— Как ты думаешь, на сколько мы от них оторвались? — спокойно спросила она.
Он повел жеребца в воду. Река была неглубокой, но дно каменистое, он не представлял, как Элеонора сможет преодолеть речной путь. Идти не меньше мили. Она шла за ним следом, он не оборачивался, избегая смотреть на нее.
— Может быть, они потеряли наш след. Или будут здесь через несколько минут.
Пройдя немного, он обернулся. Она подняла нижнюю юбку и обернула ее вокруг талии, теперь были видны панталоны до колен. Он вытер с лица капли пота.
— Девлин и Клифф видели, что ты вернулся. Они сделают все, чтобы помочь нам.
Она права, он тоже был в этом уверен. Братья никогда не предадут его и попытаются помочь. Они не простят ему того, что он, похитив Элеонору, сделал ее сообщницей преступления. Вверг в опасность не только ее, но и всех их. Вся семья теперь будет под подозрением.
— Что ты собираешься делать, Шон? — В голосе ее прозвучала тревога.
— Мы пойдем по реке до темноты, отдохнем и снова двинемся в путь. Он старался говорить спокойно и уверенно.
— Но куда мы идем?
Он не выдержал и окинул ее взглядом. Панталоны намокли и облепили стройные длинные ноги. Он вспомнил, как она обвила ногами его за талию ночью, с силой, которую трудно ждать от женщины. Да, она была сильной и выносливой, потому что с детства привыкла ездить верхом и бегала быстрее всех, даже он никогда не мог поймать ее.
48 
