5

Аэропорт Шарля де Голля встретил их суетой и сразу же поразил Машу своим размахом. Здесь всего было много: огромное количество залов, входов, выходов, снующего народа, эскалаторов, окон и лестниц. Вокруг слышалась иностранная речь: французская, английская, немецкая.

Маша сразу растерялась в этом шуме, навалившемся на нее, хорошо, что рядом был Вадим, на которого можно было положиться.

— Так, пошли, нам нужно попасть к третьему выходу, — скомандовал он и потащил Машу за собой, взяв ее за руку. Во второй руке Вадим нес две небольшие дорожные сумки, Машину и свою.

— Слушай, прекрати меня все время тащить, — Маша вырвала руку и поправила рукав дубленки. — Я прекрасно могу идти самостоятельно.

— Ладно, хорошо, — сказал Вадим. — Тогда не отставай.

Маша согласно кивнула и изо всех сил попыталась успевать за Вадимом, который быстро и целеустремленно пробирался к выходу в шумной толпе туристов. Однако в ботинках на тонкой десятисантиметровой шпильке это было не так просто. Ноги то и дело скользили, и Маша разводила руки в стороны, чтобы удерживать равновесие.

— Ну, где ты там?

Вадим обернулся и остановился, поджидая безнадежно отставшую Машу.

— Нам обязательно так торопиться? — зло спросила она, оказавшись рядом с ним.

— В принципе, нет, — пожал плечами он. — Просто я не привык ходить медленно. Ненавижу попусту тратить время.

— И все-таки тебе придется идти медленнее, — выдавила Маша, шумно дыша.

В этот момент ее кто-то толкнул, и она от неожиданности едва удержалась на ногах.

— Sorry.

Маша обернулась и увидела приятного англичанина, лет сорока, который только что едва не сбил ее с ног, а теперь жутко раскаивался в этом. На его лице застыла такая искренняя улыбка, что Маша невольно улыбнулась в ответ.

— Ничего страшного, — любезно ответила она.

— Sorry, — еще раз повторил он, и Маша снова улыбнулась.

— Все в порядке, — заверила она и повернулась к Вадиму.

— Надо же какие иностранцы милые люди.

Вадим фыркнул и, не глядя на Машу, пошел вперед. Черт бы побрал этих милых иностранцев. Не успел он отвернуться, как с Машей уже начал заигрывать какой-то старый козел.

— Ты не подождешь меня? — крикнула Маша ему вслед, и Вадим остановился.

— Давай-ка хватайся.

Он согнул руку калачиком и подставил Маше локоть. Та без лишних споров взяла его под руку, и пошла следом. Вадим заметно замедлил шаг.

— Слушай, а ты бывал раньше в Париже? — спросила Маша, когда они оказались на эскалаторе, медленно движущемся вниз.

— И не раз, — просто ответил он.

— И как тебе?

— Что именно? — ухмыльнулся он.

— Ну, нравится тебе Париж?

— Париж просто не может не нравиться, — заверил ее Вадим. — Ты все увидишь сама.

Маша счастливо вздохнула и промолчала. Крепче прижавшись к руке Вадима, она позволила вывести себя на улицу, где из снежной холодной российской зимы сразу попала в раннюю весну. Перед зданием не было снега, равно как и не было его нигде в обозримой близости, мокрый асфальт отражал огни аэропорта и проезжающих мимо машин.

Зима как будто не коснулась города любви. В воздухе пахло весной, теплый ветер гладил лицо, развевал волосы. В дубленке Маша чувствовала себя одетой немного не по погоде среди туристов, снующих взад-вперед в ярких куртках.

— Здесь всегда так тепло? — спросила она у Вадима.

— В основном, да, — кивнул он. — Настоящая зима здесь бывает очень редко, если бывает вообще. Идем поймаем такси. — Вадим пошел в сторону стоянки такси, и Маша последовала за ним по пятам.

Спустя пять минут они уже мчались в сторону города. Маша смотрела в окно, за которым мелькали огни Парижа.

— Смотри.

  12