113 
Она безмолвно кивнула. Доктор был добрым человеком, искренне верившим, что оказывает ей добрую услугу, возвращая в мир. Откуда ему было знать, что единственное, чего хочет Кэрри, — это забиться куда-нибудь в угол, чтобы не видеть никого и ничего.
Выйдя за ворота лечебницы и сев в автобус, направлявшийся к центру города, Кэрри никак не могла отделаться от неприятного ощущения — все вокруг казалось чужим, враждебным. Все так переменилось. Может, было бы все-таки лучше оставаться там, откуда она только что ушла? Там требовалось лишь функционировать, а не мыслить.
Почувствовав на себе мужской взгляд, Кэрри поплотнее завернулась в складки свободно болтавшегося на ней пальто, отвела глаза в сторону. Все мужчины — враги.
Дверь дома на Парк-авеню распахнул дворецкий.
— Меня зовут Кэрри, — выдавила она в смущении, осознав, что стоит на пороге особняка, находящегося буквально в трех шагах от дома мистера Даймса, где когда-то ей было так хорошо. — Я новая служанка, — пояснила Кэрри.
Дворецкий нахмурился.
— Тебе следовало бы стучаться в заднюю дверь.
— Простите… Я не знала…
Пробормотав что-то в негодовании, он неохотно впустил ее в дом.
— Иди за мной.
Глядя ему в спину, Кэрри спустилась вниз по какой-то лестнице и очутилась в большой кухне, где у плиты стояла чернокожая толстуха-кухарка и помешивала что-то в кастрюле.
— Миссис Смит, — обратился к ней дворецкий, — это Кэрри, новая служанка. Оставляю ее на ваше попечение. Думаю, миссис Бекер захочет взглянуть на нее, прежде чем допустить в комнаты.
— Само собой, мистер Бил. — Повернувшись к Кэрри, толстуха пропела:
— Ты уже была в услужении, моя девочка?
Кэрри кивнула.
— Ну, тогда ты и сама знаешь, что твою постель никто не будет убирать розами.
Вновь она стала прислугой. Вновь с утра до вечера одно и то асе. Застелить кровати. Выбить пыль. Выскрести грязь. Вычистить туалет. Вымыть ванну. Ползая на четвереньках, отполировать мраморные полы. Выстирать. Выгладить.
Кэрри принималась за работу в шесть утра, заканчивать ей частенько приходилось в десять-одиннадцать вечера. За такую работу ей платили меньше ста долларов в месяц, и тем не менее это считалось потолком для живущей в доме прислуги.
Обилие работы ничуть не угнетало Кэрри. Наоборот, она забывала о всяких мыслях, она чувствовала себя бодрее, когда была чем-то занята. Раз в месяц ей полагался выходной. Не имея ни малейшего представления о том, как можно распорядиться своим свободным временем, Кэрри чаще всего просто не выходила из дому.
С хозяевами встречалась она нечасто. Кухарка проинформировала ее, что мистер Бекер весьма богат, а фотографии миссис Бекер можно встретить в каждом номере дорогих светских журналов.
— Как-нибудь, когда ее не будет дома, я покажу тебе ее гардероб — у нее там больше тридцати пар туфель! — пообещала Кэрри миссис Смит.
Белый Джек — промелькнуло в мозгу Кэрри. У него обуви было не меньше.
Белый Джек. Высокий, стройный, с черной блестящей лысиной. Неотразимый. Ей вспомнились его двадцать три костюма, его манера осматривать себя в зеркале, его улыбка.
Белый Джек. Он чуть было не отправил ее на тот свет.
Без всякого интереса она подумала о том, где он сейчас может находиться, чем заниматься, есть ли у него женщина.
Белый Джек. Что она сделает, если увидит его вновь?
Убьет эту мразь.
ДЖИНО. 1937
На последней холостяцкой вечеринке Косты, где присутствовали только мужчины, Джино чувствовал себя абсолютно не в своей тарелке. Сидя за столом, он наблюдал за происходящим сквозь полуприкрытые веки: сборище старшеклассников — орут, хохочут, кидаются друг в друга хлебными шариками.
Когда по традиции из огромного торта появилась обычная обнаженная девушка, Джино показалось, что все эти тридцать четыре недавних выпускника колледжа вот-вот одновременно кончат. Господи! Да они ни разу в жизни не видели голой женщины!
Еще до начала вечеринки он выяснил, кем был муж Леоноры, и теперь не сводил с него глаз. Любовь его вышла замуж за какого-то болвана. Эдвард Филип Грационе. Полное ничтожество, работает в банке своего отца, волосы цвета кукурузы и глаза навыкате. Фигура звезды футбола, кем, впрочем, он и являлся в колледже, когда они с Леонорой поженились.
Джино невыносимо хотелось увидеть ее, он покрывался потом при одной мысли о Леоноре, и это злило его. Прошло столько времени, что пора бы уже привыкнуть.
113 
