100 
Взобравшись на вершину возводимого рубежа, Дарк по-настоящему растерялся. Замысел врага был понятен, контрмеры махаканцев тоже ясны, но вот что делать ему самому, было неясно. Таскать камни моррону не хотелось, да и вмешиваться в уже налаженный рабочий процесс было в высшей степени глупо. Вступить же в бой вместе с заградительным отрядом Аламез опасался. Во-первых, потому, что он не знал условных команд и только мешался бы под ногами у отменно обученных биться строем махаканцев. Во-вторых, моррон боялся, что опьяненные азартом схватки защитники заставы перепутают его с шеварийцем. Свидетелем одной такой нелепой смерти он уже был. От боевого топора вошедшего в раж гнома погибла Ильза, сражавшаяся против сестер-амазонок на его стороне.
Как ни странно, но именно в моменты такого вот замешательства и рождаются самые дерзкие, отчаянные идеи, способные либо прославить, либо погубить того, в чью голову они пожаловали. Озарение к моррону пришло внезапно, и еще до того, как сформировалось оно в четкую мысль, Дарк вновь услышал чужие голоса.
– Нет! Не сметь! – сурово пробасил Великий Горн, а затем еще добавил пару грозных фраз по-махакански, которые Аламез не понял и поэтому не воспринял всерьез, хоть и подозревал, что это по большей части были угрозы и отборная ругань.
– Рискованно, но запрещать не стану! – прозвучал едва слышимый под землей шёпот Коллективного Разума. – Действуй на свое усмотрение!
Делать выбор – не только почетное право, но и большая ответственность. На этот раз Аламез думать о возможных рисках долго не стал, ведь приз в случае успеха казался настолько высоким, что моррон просто не смог устоять перед соблазном.
Проверив, насколько хорошо держится котомка у него за спиной и не выпадают ли из нее так и не доделанные до конца дротики, Дарк сперва вынул из ножен трофейный меч, но затем, немного подумав, не только вложил его обратно, но и примотал крестовину рукояти к крепежному ремню. Нить для этого дела он позаимствовал из наполовину оторванного Румбиро левого рукава его плотной, но всё же оказавшейся недостаточно прочной для гномьих ручищ куртки. Более-менее закрепив оружие, чтобы оно случайно не выпало, если ему придется проделывать сложные акробатические трюки, моррон вооружился киркой и, спрыгнув с баррикады, побежал следом за заградительным отрядом. К тому времени Сыны Великого Горна уже вступили в бой с первыми группками самых шустрых шеварийских матросов, не просто преисполненных ненавистью к врагу, а одержимых стремлением крушить и убивать.
Ярость – враг воина, она удел неумех-дилетантов, пытающихся хоть немного компенсировать собственным безумием отсутствие боевых навыков. Как правило, тот, кто жаждет крови врага, довольствуется лишь пролитой своей. Бой – не горячечная агония! Бой – столкновения крепких рук, проворных тел и холодных расчетов!
Всего за миг до столкновения с быстро бегущей, громко орущей и угрожающе размахивающей оружием над головами толпой первые ряды махаканского отряда сомкнули щиты, на которые и приняли всю ударную мощь вражеского оружия и врезавшихся в них тел. Шуму было много, а вот толку – мало. Махаканцы выдержали напор десятков разгоряченных шеварийцев, без потерь отразили удары их мечей и тут же принялись теснить быстро остановившуюся, а затем и начавшую пятиться человеческую толпу к берегу, пока еще не пуская в ход грозные двуручные секиры и одноручные боевые топоры.
Дарк по собственному опыту знал, что сбить с ног десяток-другой плотно прижавшихся друг к другу плечами воинов-крепышей не так-то уж и просто. Порой в битвах это не удавалось даже целому кавалерийскому полку, не то что паре сотен неорганизованных пехотинцев, которых даже отрядом-то назвать было нельзя. Низкорослые воины не только умело держались вместе, но и как будто врастали в землю своими короткими, с виду комично неуклюжими ножками. Скосить одним махом подобные «сорняки» было просто-напросто невозможно, их можно было только медленно и очень нудно выкорчевывать, вырывая росточек за росточком. Какое-то время среди имперских офицеров кавалерийских частей блуждала даже поговорка «Отряд гномов проще перепрыгнуть, чем опрокинуть и растоптать!».
Ряды нападавших быстро пополнялись за счет всё прибывавших и прибывавших к месту схватки матросов. Их усилия нанести хоть какой-то урон были смешны. С таким же успехом можно было бы колотиться головами о медленно надвигающуюся стену, а заодно и пытаться изрезать ее ножом. Стальные щиты гномов без труда выдерживали шквал сыпавшихся на них ударов, а руки, удерживающие их над головами, оказались достаточно крепки, чтобы ни разу не дрогнуть. Таким образом, первые десять секунд схватки прошли без потерь. Сошедшиеся отряды противников медленно, но верно пятились обратно к кораблям. Одни почему-то пока не хотели убивать, а другие горели этим желанием, но не имели возможности его реализовать.
100 
