101 
Почему командир заградительного отряда избрал именно такую странную, с первого взгляда даже нетипичную для гномов тактику миролюбия и пацифизма, моррону было понятно. К берегу уже приближались плоты с отрядами тяжелой пехоты. Толком с ходу не разобравшись, что происходит, едва ступившие на сушу шеварийские латники атаковали бы прежде всего заградительный отряд, с которым явно не способны были справиться матросы и который уже приблизился на опасное расстояние к кораблям, где скорее всего до сих пор находился командующий подземной экспедицией и его верная свита. Пытаясь защитить штаб, основные силы противника поменяли бы направление своей атаки и немедленно вступили бы в бой, а у строителей баррикады появилось бы пара-другая лишних минут, чтобы завершить редут и заделать большую брешь по самому центру. Как только это бы произошло, махаканские ратники тут же стали бы неспешно отступать к баррикаде, увлекая за собой врагов. И на этой стадии сражения они бы уже не деликатничали…
План махаканцев был Дарку ясен. Он, конечно же, не был гениален, но, в общем и целом, весьма неплох, поскольку с минимальными потерями давал возможность выиграть время и вносил в ряды противника сумятицу. Но вот только беда – Аламеза он совсем не устраивал, ведь он как раз собирался, так сказать, «под шумок» разыгравшегося перед баррикадой сражения попасть на корабль и наконец-то свершить то, что ему так давно хотелось. Мечта моррона была проста – добраться до шеи Фегустина Лата, чтобы отделить её мечом от вампирских плеч или просто и незамысловато свернуть.
Теперь же осуществление задуманного существенно осложнилось и вот-вот должно было оказаться под угрозой. Во-первых, число всё ещё пытавшихся пролить гномью кровь матросов ничуть не поубавилось, а во-вторых, через минуту или полторы подступы к заманчиво накренившимся корабельным бортам перекрыла бы тяжелая пехота противника. Дарку нужно было действовать, притом незамедлительно: либо отказаться от своих помыслов и отступить к баррикаде, либо отважиться на прорыв. Найти третий, оптимальный вариант, к сожалению, не оставалось времени.
На удачу Аламез давно не полагался, уж больно часто она его подводила, а основываться на расчетах можно только тогда, когда достаточно достоверных данных и есть время на их обработку. События развивались стремительно. Сражающиеся проделали практически полпути до оставленных без защиты кораблей; первые плоты уже коснулись кромки берега, а моррон до сих пор топтался на месте, не решаясь бежать ни вперед, ни назад.
Как ни странно, но подтолкнули Дарка к незамедлительному принятию решения не логические доводы, не чутье с объективно сложившимися обстоятельствами, а шеварийские стрелки, подплывающие на плотах. Небольшая группка лучников приметила одинокую мишень, ходившую кругами на открытом и хорошо простреливаемом пространстве невдалеке от места сражения, и тут же вскинула луки. К счастью, хоть расстояние и не было очень большим, но скудное освещение (шеварийцы видели гораздо хуже, чем моррон, поскольку пользовались палками, смоченными в осветительном растворе) не позволило произвести точный выстрел. С полдюжины стрел не долетели до Дарка, а еще примерно столько же, уныло просвистев у него высоко над головою, пронеслись в сторону баррикады. Второй залп должен был последовать всего через пару секунд и был бы гораздо прицельней. Он непременно настиг бы моррона, если бы тот попытался побежать назад, так что у «живой мишени» не оставалось иного выбора, как только помчаться туда, где бушевало до сих пор бескровное сражение (если, конечно, у кого-нибудь из находившихся под действием дурманного зелья шеварийцев не пошла носом кровь; или он в приступе безудержной ярости не разбил лоб о махаканский щит). В этом случае лучники не отважились бы стрелять, боясь попасть по своим. Как правило, солдаты гуманней и мудрей своих командиров и не привыкли жертвовать товарищами ради достижения цели, даже если за это и полагается солидная награда. В отличие от снобов в эполетах, они понимают, что подобное «жертвоприношение» может им аукнуться ножом в спину при первом же наступлении.
Что было сил рванувшись с места, Аламез быстро помчался к толпе, почти окружившей отряд махаканцев и тщетно пытавшейся пробить оборону из плотно сомкнутых щитов. В схватку моррон, конечно же, не хотел ввязываться и поэтому решил сделать небольшой крюк, оббежав место сражения с правой стороны. Этот маневр не только позволил бы ему стать невидимым для лучников, но и держаться подальше от уже приближавшихся к месту сражения первых десятков тяжелой пехоты. Матросам же было не до него, они настолько увлеченно наседали на гномов, что можно было спокойно проскочить за их спинами. Именно это Аламез и собирался сделать.
101 
