66 
А должно быть достаточно, подумала Айона. Она всегда в это верила.
И они с Мирой пошли в кухню помогать хозяйке.
Со стороны можно было принять это за обычный ужин в компании друзей и родных холодным дождливым вечером. С потрескивающим в очаге огнем, перед которым похрапывал здоровенный пес. С откупоренной Коннором бутылкой вина, щедро разлитого по бокалам. С целой командой добровольцев, чистящих и нарезающих горы картошки и моркови, измельчающих чеснок и лук, пока хозяйка обваливала в муке и подрумянивала в большом крепком чугунке изрядные ломти говядины. С витающими в кухне ароматами, от которых заранее била слюна, и с гулом голосов, когда все говорят со всеми и пытаются перекричать друг друга.
Чем не дружеский ужин, думала Айона, шинкуя морковь, и все вокруг согревало ее — это было как раз то, чего, как она теперь поняла, ей так не хватало всю жизнь. Но это не был простой дружеский ужин, и сопутствующие ему подводные течения были из разряда вопросов жизни и смерти.
И все же не хотелось портить вечер и раскачивать лодку. В конце концов, она стоит тут бок о бок с Бойлом — как выяснилось, куда более ловко владеющим кухонным ножом, — и он кажется куда более спокойным, чем когда они рядом на конюшне.
И пахнет от него чудесно, дождем и лошадьми.
Лучше ничего не говорить, решила она, чем ляпнуть не то. Айона только смотрела и слушала, что говорят другие. Она видела, как Коннор нагнулся и вытер слезы со щеки Миры, когда та резала лук, и заметила в его взгляде намек на ухаживание.
— Была б ты моей, дорогая моя Мира, — сказал он, — я бы запретил держать в доме лук, чтобы ни одна слезинка не упала из твоих глаз.
— Была б я твоей, — немедленно среагировла Мира, — я бы плакала не от лука, и куда горше.
Он рассмеялся, но Айона не включилась в веселье, а продолжала пребывать все в том же смятении. Как пребывала в смятении и тогда, когда Фин подливал вино Брэнне и по ее просьбе передавал ей масло для жарки. Подчеркнуто вежливый тон, скупые, сдержанные жесты, но под этой холодно-нейтральной оболочкой — опять эти подводные течения! — кипели такие страсти, клокотали такие бурные эмоции, что не почувствовать их мог только слепой или человек без сердца.
Все держится на Конноре, подумалось ей, это он вовремя подбрасывает реплики и вопросы, своей неиссякаемой бодростью, дружелюбием связывает эту группу людей в единое целое.
По ее мнению, устоять перед этим парнем было практически невозможно. Так почему же Мира…
— Ты так внимательно все и вся изучаешь, — вставил наблюдение Бойл, — словно у тебя через час экзамен. И голова твоя полна вопросов и умозаключений.
— Вы как одна семья. — Она сказала первое, что оказалось на языке, хотя мыслей у нее действительно было много. — Всегда мечтала о чем-то таком.
— Конечно, мы семья, — отозвался Коннор. — И твоя в том числе.
— Ты, Коннор, очень добр к людям. Это у тебя в крови. Не все так умеют. Многие поостерегутся вот так распахивать двери. Я здесь новенькая, во всех смыслах, и смотрю на вас как бы со стороны. Поэтому точнее могу уловить дух семьи. Даже когда просто смотрю, как Бойл ловко управляется на кухне — куда ловчее меня, кстати.
— До Брэнны О’Дуайер ему, конечно, далеко, — ответил Фин, — но он вполне сносный кулинар. Это одна из причин, почему мы с Коннором его терпим.
— Человек, который не умеет кинуть что-нибудь на сковородку, слишком часто остается голодным. Давай покажу. Сжимаешь лезвие большим и указательным пальцами, остальными обхватываешь рукоять. Другой рукой держишь лук, но кончики пальцев подгибаешь внутрь, иначе порежешься. — Бойл взял ее руку и показал. — А рукоять ножа используешь, чтобы направлять его движение.
Она доверила ему свои руки, чтобы нарезать морковь аккуратными, ровными кружками, и ощущение его корпуса, слегка прижатого к ее телу, ей понравилось.
— Надо будет потренироваться, — решила Айона. — И придумать, что с этими овощами делать потом, когда я их настрогаю. Похоже, шансов заманить тебя на ужин у меня немного.
Она развернулась и неожиданно посмотрела на Бойла. Тот удивился и смутился, а все остальные примолкли.
— Уж лучше пусть Брэнна готовит, — продолжала Айона. — А мне придется придумать другой повод позвать тебя на свидание.
Коннор не сумел спрятать смех за деланым покашливанием, и Айона пожала плечами.
— Семья, — повторила она. — Больше того: семья с такими проблемами и таким предназначением, что в любой момент можем все огрести по первое число, хоть завтра, хоть в любой другой день. Из чего я заключаю, что у нас нет времени ходить вокруг да около, чтобы получить то, что может сделать нас счастливыми. Как человек, до сих пор не имевший и половины полагающейся мне доли счастья, заявляю, что намерена провести остаток жизни — особенно с учетом потенциальных ударов судьбы — с максимальным удовольствием.
66 
