68 
— Ценю вашу заботу. И что, всякий раз, как я вздумаю выйти за порог или прогуляться в деревню, ко мне будет кто-то приставлен? А еще лучше — давай вместе спать, — предложила она Бойлу. — Потому что он во сне мне тоже является. Испытывать страх мне позволительно, но быть беспомощной — нет! И никому не позволю так обо мне думать!
— Дело не в беспомощности, — примирительно сказал Коннор. — Ты для нас бесценна. И крайне необходима. Ты нам нужна, поэтому небольшие меры предосторожности, хотя бы на время, до некоторой степени нас успокоят.
— Бесценна. Необходима. — Фин повернулся, выражение его лица было ледяным. — С этим я согласен. Однако никто не позвал меня, когда бесценная и необходимая попала в беду.
— Все случилось очень быстро, — оправдывался Коннор. — Я только Брэнну и успел схватить — надо было девчонку вызволять. Но ты прав, я виноват.
— А ты что, Фин, смог бы сделать что-то большее? — спросила Брэнна.
— Этого мы знать не можем, верно? Но вы должны решить: либо я с вами, либо вы оставляете меня в сторонке.
Вместо ответа Брэнна поставила вопрос по-другому:
— А ты что, можешь читать его мысли? Чувствовать, что у него на уме?
— Нет, не могу. Он меня от себя отгородил. Знает, что я свой выбор сделал. Конечно, он не оставил надежды, что я могу переметнуться, и будет меня к этому склонять. В снах. Таких, от которых просыпаешься.
— Но ты от него не отгораживаешься.
Фин чуть не выругался.
— У меня есть жизнь, которую надо прожить. У меня голова совсем другим занята. Он видит для себя лишь одну цель, это цель всего его существования, а у меня таких целей масса. И если я от него полностью отгорожусь — еще неизвестно, получится ли, — тогда уж я точно ни за что не узнаю ничего, что могло бы помочь нам положить этому конец. Если вы не верите, что это и мое желание — положить всему этому конец, покончить с ним навсегда, — тогда я не знаю, как мне вас еще убедить.
— Я в этом не сомневаюсь. Нет. — Брэнна поднялась, чтобы помешать в кастрюле. — Ей, кстати, нужен конь. Без боевого товарища Айоне не обойтись.
Фин от досады скривился.
— Да он принадлежит ей с той секунды, как я его увидел. Здесь же у вас его поставить негде, вот почему мы с Бойлом его у себя держим. Если не веришь мне — завтра же перепишу Аластара на нее.
— Нет! — в ужасе вскочила Айона. — Это неправильно.
— И это вовсе не то, что я говорила или имела в виду, — добавила Брэнна. — Это вы должны сказать, что конь принадлежит ей, вы с Бойлом. Ты его сюда привез, а Бойл его для нее держит. Я только это имела в виду.
— И без всякой магии могу сказать: в ту минуту, как они с конем друг друга увидели, он уже принадлежал ей. — Бойл поднял обе руки и разом уронил. — Верно говорит Фин: у вас тут для коня места нет. Мы с Фином об этом еще в тот вечер толковали, когда он приехал.
— Я вам обоим благодарна, — смягчилась Брэнна. — И прошу меня извинить — правда! — если показалось, что это не так.
— Не нужны мне твои благодарности и извинения, — пробурчал Фин.
— Нужны — не нужны… Ты их получил и можешь делать с ними что хочешь. — Отложив ложку, Брэнна вернулась к столу.
Айона, как и Фин, оставалась стоять.
— Спасибо тебе.
— Пожалуйста, — ответил Фин.
— И тебе спасибо, — повернулась она к Бойлу. — Поскольку конь мой, я буду платить за его корм и содержание. И не спорь! — прибавила она, не дав Бойлу и рта раскрыть. — У меня немного было такого, что так много бы для меня значило, но о том, что мое, я привыкла заботиться сама.
— Прекрасно. Потом обсудим.
— Хорошо. И еще я прекрасно знаю, что значит быть аутсайдером. Это самое холодное место — сразу за границей тепла. И никому из вас это чувство не знакомо, только нам с Фином. Каждый из вас всегда входил в какой-то круг или даже был его центром, — прибавила она, покосившись на Брэнну. — Так что вам не понять, что ты чувствуешь, когда тебя не хотят, не принимают или не понимают. Мне кажется, то, что стоит между тобой и Фином, — это личное. Но здесь мы должны думать о чем-то большем. Вы сказали, я теперь тоже с вами, что у вас тут одна семья и я ее часть. Так вот, хочу сказать: Фин — тоже моя семья. — Поддавшись порыву, Айона схватила бутылку и подлила Фину в бокал, хотя он и так был почти полон. — Иди и сядь с нами, — велела она.
Прежде чем вернуться на свое место, он проговорил что-то по-ирландски. И взял в руки бокал.
68 
