Сорока была готова ко всему, но только не к подобному повороту событий. Разрушить растущую с каждым днем стену непонимания между ней и мужем ей оказалась не по зубам. Последняя искорка надежды, которая теплилась в Сороке, пока она готовилась к этому разговору, безвозвратно угасла. Кажется, она снова плакала, даже не замечая этого. Внутри у Ксении была пустота, тоскливая, безысходная пустота. Ей было на все наплевать, ничего не хотелось, кроме как забыться и не думать ни о чем.
А в это время Барс уже сидел в гостях у Вадима, попивая ледяное пиво.
— Ну что, опять жену строил?
— Пришлось немного. Прикинь, ей, видишь ли, секса захотелось, как в романах пишут!
— А у тебя что, с этим проблемы?
— Иди ты к черту, проблемы у твоего деда в гражданскую были — где бы бабу найти. Просто она мне, видишь ли, указывать будет, что делать в постели. Я ей еще перед свадьбой сказал: «Узнаю, что ты меня как мужика с кем-то обсуждала, — пожалеешь!» А тут на тебе, приплыли. То ей не так, это ей не этак. И все началось тогда, когда она вообразила себя крутой журналисткой, которой даже на мужа начхать. Наверняка ей кто-то из этой братии протер о неземных радостях секса, чтобы к себе в кровать затащить. А она как дура уши развесила и вообразила себе невесть чего.
— И что ты теперь делать будешь?
— Подержу ее на голодном пайке. Пусть подумает пока о своем поведении.
— А не боишься, что она озвереет без мужика и на сторону улизнет?
— Только не Ксюха. У нее на это пороха не хватит. Она ж меня боится, как Господа Бога. Ты что придумал, тоже мне, юморист. А так она через пару месяцев шелковой станет и все свои глупости забудет.
— А ты сам, Ромео, что делать будешь?
— Устрою себе каникулы по полной программе. Вон Людка до сих пор в мою сторону неровно дышит, да и что-нибудь новенькое себе присмотреть не мешает. Смотаюсь в лес, выберу себе какую-нибудь пионерку, и вперед.
— А Ксюшка тебя одного отпустит?
— А я ее что, спрашивать буду? Начнет возмущаться, вообще мимо летнего отдыха проскочит: никакого ей Селигера не улыбнется.
— Ну давай, давай, воспитывай жену, укротитель ты наш! — И Вадим лениво осклабился. В его голове уже завертелся хоровод весьма интересных мыслей, знать о которых Олегу было совсем не обязательно.
С этого дня Барс частенько не ночевал дома, иногда пропадая неизвестно где по два-три дня. Бывало, что он забегал домой только для того, чтобы перекусить, немного отоспаться или поиграть с компьютером. Ближе к вечеру у Олега снова находились какие-то неотложные дела, требовавшие его присутствия где-то еще, но не рядом с Сорокой. Как-то раз она спросила его, куда он уходит и зачем. Олег ответил: «Не хочу провоцировать тебя своим присутствием. Ты же этого хотела? Чтобы я тебя не раздражал, не мелькал перед тобой целыми днями? Я это сделал. Разве ты недовольна?»
Когда Ксения поняла, что оказалась в окончательной изоляции, она не долго думая отправилась в гости к Майке, благо та ее приглашала к себе уже очень давно. Ксюше надо было выговориться, да и немного отдохнуть от проблем. Квартира Гориевских для этой цели мало подходила. Постоянно можно было наткнуться на кого-нибудь из родственников Олега, а с тех пор, как он перестал ночевать дома, вечное шушуканье за спиной Сороки и многозначительные ухмылки домашних успели ее порядком достать.
У Майки дома, кроме нее и младшей сестры Оксаны, никого не было. Родители уехали на дачу, а девчонки отпросились и остались в городе. На выходные, а иногда и посреди недели они гостили у родителей, привозя им продукты и чистую одежду, а все остальное время были предоставлены сами себе. Сестренки успели излазить все московские пляжи, устроили себе пару пивных вечеров и сходили с Оксанкиными друзьями на дискотеку. Ксюша даже слегка позавидовала им — такими счастливыми выглядели сестры. Неугомонная Оксана, которую Сорока до этого видела только мельком, узрев на пороге Ксюшу, радостно захлопала в ладоши и закричала:
— Майка, встречай гостей! — и сразу же удрала на кухню колдовать над пирогом. Майка, в каком-то экзотическом наряде из набедренной повязки и яркого топика, туго обтягивающего грудь, выглянула из комнаты и, махнув Ксении рукой, снова исчезла.
Скинув с ног надоевшие босоножки, Ксения с нескрываемым блаженством прошлась босиком по прохладному паркету. В большой комнате Сорока, не удержавшись, подпрыгнула и плюхнулась на огромное мягкое кресло, которое сразу же уютно приняло девушку в свои объятия. Вокруг до самого потолка высились стеллажи с книгами, фотографиями, какими-то диковинными фигурками из дерева и глины. А на стене висели самые настоящие часы с кукушкой.