43 
— Праздник непослушания продолжается! Теперь идем по магазинам!
Слова Вадима почему-то вызвали у Ксении приступ дикого смеха.
— Пр-р-раздник непослушания! Классно сказано! А при чем здесь магазины?
— При том, что у нас с тобой впереди праздничный ужин, а для него нужны соответствующие продукты и вино.
— Вино, п-по-моему, уже лишнее. Мне кажется, что я уже и так дико пьяная. Да и есть не хочется.
— А что мы будем пить завтра?
— Завтра? А завтра и узнаем!
— Тоже верно. Тогда вперед, посмотришь на мои родимые пенаты.
— Я боюсь.
— Кого, меня?
— Нет. У тебя наверняка родители дома.
— Успокойся, никакими родителями эта квартира уже очень давно не пахнет.
— А телефон?
— Если ты и его боишься, то мы его просто отключим. Еще вопросы остались?
— Нет. Да. Не знаю.
— Ну хватит, малыш, ты не из боязливых. Мне Барс рассказывал, как ты ребенка из воды вытащила во время весеннего половодья.
— Ага, зато сама воды наглоталось, потом разве что из ушей не лилось!
— Это уже мелочи. Ну что, идем?
— Идем.
И они, взявшись за руки, пошли в направлении метро. Перед самым эскалатором Вадим решительно обнял Сороку и крепко поцеловал. Удивленная, она подняла на него глаза, но увидела только довольную и лукавую улыбку.
— Привыкай к тому, что таких красивых девушек, как ты, часто целуют на виду у всех. Это, знаешь ли, повышает мужскую самооценку и вызывает у окружающих приступ здоровой зависти. Веришь, нет, я не мог упустить такую возможность! — И Вадим наклонил голову в шутливом извинении.
До дома Вадима они добрались быстро. Было уже поздно, что-то около половины второго, и даже московская «белая ночь» уже отливала в небесах чернильной синевой. Молча поднявшись в лифте на восьмой этаж, через двадцать секунд возни с дверным замком вошли внутрь двухкомнатной квартиры.
Квартира была, что называется, в стиле модерн. Ничего лишнего, простота и лаконичность во всем. Даже мебель из пластика поражала своей предельной функциональностью, хотя и придавала всему убранству вид какого-то офиса.
— Это ты так постарался?
— Нет, матушка. Она у меня дизайнер. Каждые два-три года что-нибудь меняет.
— А где она сейчас?
— Они с отцом недавно переехали на новую квартиру. У матушки прошел крупный заказ, плюс сбережения отца. В общем, решили, что пора им отсюда сваливать, дабы я беспрепятственно мог привести в этот дом свою жену, и прочее, прочее.
— А сейчас они где?
— Смотались в Анталью. Так что перестань беспокоиться, никто нас с тобой не потревожит. И вообще хватит думать о ком-то, давай думать о нас!
И Вадим, подхватив Сороку на руки, бережно отнес ее в спальню. «Совсем как в первый раз», — мелькнуло у нее в голове. А потом началось что-то невообразимое. Хмель из Ксюшиной головы окончательно выветрился, и она, вполне осознавая, что происходит, позволяла себе любить и быть любимой. Честно сказать, она давно уже, вернее, никогда не испытывала ничего подобного. Да, у нее был Женька, да, у нее был Барс, но как же те ночи, которые она провела с ними, отличались от этой! Казалось, что сбываются ее самые смелые, самые сумасшедшие мечты. То, о чем она тайком наедине с собой грезила, оказалось вдруг не сказкой, а реальностью. И имя этой реальности — Вадим. Он долго и с удовольствием ласкал ее, поощрял на ответные действия. Словно угадав ее желание, он включил ночник и направил его свет прямо на постель, а потом лег, позволяя Ксюше рассмотреть в мельчайших подробностях его тело, пощупать все мускулы, все впадинки и неровности. Когда она легко, словно крыло бабочки, коснулась его напряженного естества, Вадим легко отвел ее руки и с улыбкой прошептал:
— Не сейчас, у тебя еще будет время познакомиться с ним поближе.
А потом они вдруг поменялись ролями, и теперь Сорока лежала на кровати, словно морская звезда на берегу, а мужчина легко и умело массировал ее тело, заставляя его отвечать ему волнами восторга, пробегающими по Ксюше от макушки до пят и обратно. Затем он перешел к еще более откровенному массажу. Его пальцы мягко, но непреклонно проникли внутрь Ксюши, а губы занялись ее грудью. Сорока не могла бы сказать даже самой себе, от чего она получает больше наслаждения — от откровенных ласк Вадима между ее ног или от поцелуев, которыми он щедро награждал ее грудь. Она только выгибалась навстречу ему, всецело позволив выбирать дальнейший сценарий этой ночи. Дождавшись, когда на его пальцы брызнул Ксюшин сок, он поднес руку к своему лицу и глубоко вдохнул ее запах. А потом он сделал то, что несказанно изумило Ксению, — взял и с видимым удовольствием облизал испачканные соком любви пальцы, как несколькими часами раньше слизывал с них потекшее мороженое.
43 
