72 
Если бы не Денис и Свояк, подхватившие ее под руки с двух сторон, она бы точно упала.
— Наверное, ноги затекли от долгого сидения, — извиняясь, произнесла Ксения и попыталась сделать второй шаг. Тот же самый результат. Проклятые конечности не желали слушаться хозяйку, болтаясь, как ноги тряпичной куклы. Сорока растерянно и испуганно посмотрела на Дениса.
— А ты разве никогда раньше не пробовала молодое вино?
— Какое вино?
— То, что было во фляге. Хорошее молодое вино. Алексею его брат двоюродный из Крыма прислал, он его сам делает.
— А разве это было вино?
— А ты что думала?
— Ну, что это сок какой-нибудь или там морс. У меня же голова ясная, только вот ноги не ходят.
— А в этом и есть особенность подобного вина. Голова будет оставаться ясной до последнего, даже когда будешь лежать, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой. Так что пока действие вина не закончится, придется тебе, малыш, сидеть с нами. Или, если хочешь, можем тебя отнести.
— Да мне на самом деле надо друга предупредить, где я нахожусь, а то еще волноваться начнет. Ушла неизвестно куда и ничего не сказала.
— Сорока, а давай я сгоняю, — предложил Свояк.
— Ой, Сашка, я тебе буду так признательна! Благодарность моя не будет иметь границ, в пределах разумного, конечно.
— Айн момент, — отсалютовал Свояк и исчез в темноте. Появился он минуты через три и скороговоркой выдал: — Алька желает тебе приятного времяпрепровождения и спрашивает, не будешь ли ты возражать, если эту ночь он проведет в палатке с одной своей знакомой барышней.
Надо сказать, что в последнее время Сорока совершенно обленилась и с согласия Гришки устраивалась на ночлег в его палатке, а свою собственную брезентовую хижину оставляла дома (долой из рюкзака лишних два-три килограмма веса). Если же палатка требовалась кому-то из них в единоличное владение на пару часов, то над входом вывешивался старый Алькин галстук, хранящийся здесь специально для таких целей.
— Ребята, у вас найдется где переночевать? — обратилась Сорока к своим новым знакомым. Получив в ответ утвердительный кивок от Дениса, или, как все его звали, Дэна, она повернулась к Свояку: — Сашка, передай этому влюбчивому оболтусу, что я остаюсь здесь и желаю ему бурной ночи.
— Уже сделано. — И Свояк вновь растворился за силуэтами деревьев.
Странный это был вечер. Тихий, спокойный. После плотного ужина, которым Самсоныч все же умудрился ее попотчевать, Сороке уже и самой не хотелось никуда отсюда уходить. Может быть, потому, что она была единственной женщиной на костре, а может быть, и по какой другой причине, но все «зеленые» очень доброжелательно относились к ней, предупреждая любое ее желание, беззлобно подшучивая над тем, как подкосило ее молодое вино. Как-то само вышло так, что ближе всего к ней находился Берсерк. Когда начало холодать, он набросил ей на плечи бушлат и принес кружку дымящегося чая. «Спецназовцы» потихоньку расходились, кто на концерт, кто спать, или уходили в гости на другие костры, и настал момент, когда, кроме них с Денисом, на «Пентагоне» никого не осталось. Была уже поздняя ночь, где-то около двух, по внутренним часам Ксении.
Она сама не знала, что тянуло ее к этому человеку. Тянуло и одновременно отталкивало. Как ту самую бабочку на огонь. В Берсерке чувствовалась огромная внутренняя сила, которая пугала Сороку и в то же время заставляла безмолвно восхищаться. Они болтали о всякой ерунде, но даже не поднимая головы, Ксения чувствовала на себе его изучающий взгляд. У Сороки никогда не было старшего брата, но если бы он был, то, наверное, выглядел и говорил бы как этот странный парень с глазами-льдинками, умеющими оттаивать за долю секунды и так же быстро вновь становиться ледяными. По крайней мере Ксении очень хотелось бы в это верить.
Он осторожно расспросил Сороку о ее жизни, работе, увлечениях. Даже узнал, какую музыку она предпочитает. При этом Сорока оставалась все в том же неведении относительно его собственной жизни. Единственное, что она поняла, так это то, что Дэн — бывший военный, а сейчас работает в какой-то коммерческой структуре и, судя по всему, неплохо зарабатывает. Если у него и была подруга, то за сегодняшний вечер Берсерк не обмолвился об этом и словом. Его гости — отчасти коллеги по работе, отчасти бывшие сослуживцы и их знакомые. Когда она спросила, почему они все одеты в камуфляж, то получила короткий ответ, ничуть не проясняющий ситуацию: «Дань традиции». Решив, что больше все равно ничего не узнает, она оставила эту тему.
72 
