79 
Я подождала, пока зал наполнится народом, а затем уже спустилась вниз. Это позволило незаметно смешаться с толпой. Однако не прошло и нескольких минут, как рядом вырос Питер.
— Выглядите сногсшибательно, — заявил он.
— Спасибо. Я рада, что мне удалось вас удивить.
— Я ничуть не удивлен, ибо всегда знал, как вы способны выглядеть при благоприятных обстоятельствах.
— Комплименты вам всегда удавались хорошо.
— Вам я всегда говорю только то, что думаю. Но есть кое-что, чего я не успел произнести… С Рождеством!
— Спасибо, я вас тоже поздравляю.
— Давайте подарим друг другу счастливое Рождество! Хотя я не приготовил для вас никакого подарка.
— С какой стати вы бы его готовили?
— Но сегодня Рождество, и среди друзей существует такая милая традиция обмениваться подарками.
— Это касается друзей, а не…
— Пожалуйста, хоть сегодня не надо напоминать мне о том, что вы гувернантка. Я вам все-таки когда-нибудь подарю Джасинт. Можете быть уверены. Она предназначена для вас. Я вижу, Коннан собирается открывать бал. Потанцуете со мной?
— Спасибо, с удовольствием.
— Вы ведь знаете, что здесь всегда исполняется традиционный танец?
— Я не умею его танцевать.
— Все очень просто. Нужно всего лишь следить за моими движениями. — Он начал напевать мотив. — Разве вы раньше не видели его?
— Видела, в глазок из «солнечной» комнаты во время прошлого бала.
— Ах, этот прошлый бал! Мы с вами танцевали. Но Коннан все испортил, не так ли?
— Это было довольно необычно.
— Это было чрезвычайно необычно для нашей гувернантки. Она меня попросту потрясла.
Зазвучала музыка, и Коннан вышел в центр зала, ведя за руку Селестину. К своему ужасу я поняла, что нам с Питером предстоит присоединиться к ним и протанцевать вместе первые па.
Я попятилась, но Питер крепко держал меня за руку. Селестина была поражена. Коннан, если и удивился, никак этого не выказал. Я будто бы читала мысли Селестины: «В принципе, конечно, нет ничего удивительного, учитывая, что сегодня Рождество, но с какой стати эта гувернантка так выпячивается?»
Однако, успокоила я себя, она слишком хорошо воспитана, чтобы демонстрировать свои чувства окружающим. И в самом деле, удивление на ее лице сменилось вполне приветливой улыбкой.
— Мне тут нечего делать, — пробормотала я. — Этот танец…
— Следите за нашими движениями, — прервал мою речь Коннан.
— Мы о вас позаботимся, — поддержал его Питер.
Спустя несколько секунд к нам присоединились остальные пары.
Под мелодию ферри-данса мы обошли зал.
— У вас отлично получается, — улыбнулся Коннан, когда наши руки соприкоснулись.
— Скоро вы ничем не будете отличаться от уроженок Корнуолла, — добавила Селестина.
— А почему бы и нет? — вмешался Питер. — Кроме всего прочего, это престижно. Мы — соль земли.
— Я не уверен, что мисс Ли разделяет это мнение, — возразил Коннан.
— Меня очень интересуют местные традиции, — ответила я.
— И местные жители тоже, я надеюсь, — прошептал Питер.
Мы продолжили танец. Он был достаточно прост, и к концу его я уже усвоила все движения.
Когда звучали последние аккорды, до меня вдруг донеслось:
— Кто эта эффектная молодая женщина, танцующая с Питером Нанселлоком?
Я ждала, что в ответ послышится: «А, это гувернантка». Но прозвучало совершенно иное:
— Понятия не имею. Она, вне всякого сомнения… очень необычна.
Я была на седьмом небе от счастья. Кажется, как никогда в жизни.
И знала, что буду вспоминать каждое мгновение этого чудесного вечера, потому что я не просто присутствовала на балу, а еще и пользовалась шумным успехом.
Меня наперебой приглашали танцевать. Мне оказывали знаки восторженного внимания. «Что послужило причиной этой перемены? — спрашивала я себя. — Почему я не могла быть такой на балах тети Аделаиды?» Впрочем, если бы это было так, то я никогда бы не приехала в «Маунт Меллин».
И тут все поняла. Дело было не только в зеленом платье, янтарном гребне и бриллиантовой броши. Я была влюблена, а ведь ничто не украшает женщину так, как любовь.
И не имело никакого значения то, что эта любовь была безответна и безнадежна. Я, как и Золушка, танцевала на балу и была исполнена решимости радоваться каждой его минуте, пока часы не пробьют полночь.
Во время танцев произошло нечто странное. Я танцевала с сэром Томасом Треслином, который оказался очень галантным кавалером. Однако он начал немного задыхаться, и я предложила просто посидеть, пока не закончится музыка. Он был за это очень благодарен, и я почувствовала прилив нежности. В этот вечер я испытывала нежность вообще ко всем без исключения.
79 
