— Ты шутишь? Я уже давным-давно не пою на свадьбах и еврейских крестинах.
— Я прошу об одолжении. Специально для Кармина. Он владеет большей частью акций в нашей компании, поэтому отнесись к моей просьбе серьезно.
Бобби подошел к окну и посмотрел на панораму города. Он увидел дом, в котором раньше жил. Туда к нему впервые пришла Нова.
— На черта мне туда идти? — спросил он, не ожидая ответа Николза. Бобби не хотелось петь ни на чьем дне рождения.
Николз показал ему фигу:
— Ты когда-нибудь читал контракт? Особенно то, что написано мелким шрифтом? Ты хоть понимаешь, что, выкупив тебя у «Блю кадиллак», мы подписали абсолютно другое соглашение? Лучшее из лучших. То, что ты хотел.
Бобби кивнул:
— Хочешь напомнить мне условия контракта?
— Немного. Арни Тортерелли — владелец «Хит Сити» вместе с Кармином Сицили и множеством других инвесторов. У меня тоже есть пакет акций.
— Чего ты добиваешься, Николз? Не стесняйся, выкладывай начистоту!
— Посмотри в контракте. Если Кармин или Арни захотят, чтобы ты не работал десять лет, то ничего не попишешь. Это соглашение разорвать нельзя. Ты не сможешь уйти, пока мы тебя не выгоним, — он сделал многозначительную паузу. — На твоем месте, я бы не злил Кармина. Пусть все идет гладко. Понимаешь, Бобби?
Он молча смотрел на Николза Клайна, восседавшего в кресле. Этот человек наслаждается своей властью. Бобби никак не мог решить, насколько серьезны угрозы этого ничтожества.
Нет. Он слишком недосягаем.
— День рождения в следующую субботу, — спокойно сказал Николз. — Ну так как?
Все началось с простого дня рождения. С услуги Кармину Сицили. Бобби согласился. Это лучше, чем попасть в переделку.
А потом была годовщина свадьбы родителей Арни Тортерелли. Бобби облегчили задачу. Частный самолет и все остальное.
Он страшно сопротивлялся против выступления в Лас-Вегасе в отеле «Мираж».
— Я не буду петь там целую неделю, — настаивал он. — Пусть пригласят Лионелла Риччи или Джефферсона Лионакра.
— Они хотят послушать тебя, — настаивал Николз. — И заплатят любую сумму, — а потом добавил с угрозой в голосе: — Это просьба Кармина. Он пообещал, что ты будешь. Босса подводить нельзя.
Бобби казалось, что у него двойная жизнь. В одной он оставался суперзвездой, а в другой при каждом упоминании слова «просьба» должен был стоять по стойке «смирно».
Николз Клайн оказался прав. Контракт нельзя расторгнуть. Бобби оказался в руках Клайна. Когда он проконсультировался с независимым юристом, тот сказал:
— Есть один способ разорвать контракт — покончить жизнь самоубийством.
Очень смешно.
Бобби злился на собственную глупость. Он оказался в ловушке из-за тщеславия и жажды денег. И еще обязан оказывать услуги. Суперзвезду, как комнатную собачку, приглашали на свадьбы, дни рождений и годовщины.
Бобби не видел Нову уже несколько месяцев и скучал по ней, но мадам Ситроэн на все наплевать. Она даже не пыталась связаться с ним. Когда Бобби сказал ей «до свидания», Нова, должно быть, приняла его слова на веру. Чтобы как-то компенсировать эту потерю, он разрешил Зелле Рейвен поселиться у себя. Зелла, амазонка. Лучше спать с ней, чем каждый вечер с новой девушкой. Она хоть скрашивает его одиночество.
Но Бобби все же считал себя звездой. Значит, ничто другое значения не имело. Пока есть деньги, куча подхалимов, выпивка, а иногда и кокаин — ничто не беспокоит.
Бобби Манделла добился своего. Это главное. Все остальное отошло в небытие.
1987
Суббота, 11 июля
— Почему я не могла пойти с тобой на пресс-конференцию? — жаловалась Сибил. — Мне кажется, ты иногда стыдишься меня.
— Перестань.
— Это правда. Я никогда не участвую в том, что важно для тебя.
— Это не так.
— Приведи пример, — добивалась она.
— Вспомни благотворительный прием «Песни для бедных»? Я взял тебя с собой.
— Туда наехала куча народу.
— Но это было важное событие.
— Знаю. И там ты меня бросил. Я чувствовала себя одной из… — она с трудом выдавила из себя — малолеток-супершлюх!
— Да ладно, — Крис погладил волосы Сибил. — Никто тебя не примет за такую.
И тут она сделала новый выпад, надеясь разозлить его:
— Дел Делгардо принял.
— Принял?
— Он думал, что я шлюха из числа поклонниц. Это так унизительно.