— Зачем? — со стоном пробормотала Рафаэлла, почувствовав страшную боль в левой щеке. Она инстинктивно схватилась за это место и дотронулась до намокшей повязки. Собрав все силы, Рафаэлла открыла глаза.
Над ней склонилась женщина в белом.
Рафаэлла ничего не помнила. Где она? Что случилось? Может, дома, в своей кровати?
— Я попала в автомобильную аварию? — очень медленно спросила Рафаэлла. Во рту пересохло и голос напоминал кваканье лягушки.
— Вас обокрали и избили, — услышала она мужской голос. Он показался очень знакомым.
Луиз! Неужели это Луиз? Рафаэлла попыталась привстать, но комната тут же поплыла перед глазами, вспыхнули какие-то огоньки. Она опять легла и спросила:
— Где я?
— В баре. Люди принесли вас сюда.
Рафаэлла опять потеряла сознание.
— Луиз, это ты? — прошептала она.
Луиз…
В следующий раз она проснулась в больнице. Все вокруг было белым, а в воздухе стоял запах антисептика. И опять Рафаэлла не могла понять, где находится. Она лежала с широко открытыми глазами, стараясь припомнить, что произошло.
— Слава Богу, с тобой все в порядке, дорогая, — сказал Джордж, склоняясь над ней. — Это был кошмар, — он сжал ей руку. — Мы так беспокоились.
Постепенно все становилось на свои места.
Карнавал.
Карнавал.
Карнавал.
О! Они с Одиль оказались на улице, смеялись и танцевали.
— Одиль, — взволнованно пробормотала она. — Что с ней?
— Все нормально, — заверил Джордж. — Она, конечно, страшно сожалеет, но рада, что тебя нашли.
— Нашли? Где?
— На улице, где тебя бросили эти животные.
— На улице… — как в тумане повторила она, почувствовав невероятную головную боль. Левую сторону лица словно парализовало. Она дотронулась до этого места и почувствовала, что щека забинтована. — Я думала, что была в баре.
— В баре? О чем ты говоришь?
— Меня отнесли в бар, чтобы спасти.
Джордж наклонился и поцеловал ее:
— Дорогая, ты еще под действием наркотиков, это понятно. Тебя нашли на улице американские туристы и привезли прямо сюда.
Рафаэлла закрыла глаза и подумала: «Луиз. А как же Луиз? Может, то был сон и она не слышала его голос?»
— Тебя сильно избили, — обыденно констатировал Джордж. — На лице порез, но своевременная косметическая операция поможет избавиться от него. Позднее зайдет мой личный врач. Но местные доктора решили подержать тебя несколько дней в больнице просто для наблюдения, на всякий случай.
Рафаэлла попыталась кивнуть, но не смогла и опять глубоко заснула.
— Доброе утро, миссис Ле Серре, — раздался голос сестры в девственно-белом одеянии. — Вы хорошо спали всю ночь! Я уверена, вам значительно лучше.
«Может, она и уверена», — подумала Рафаэлла, но ей самой казалось, что она проснулась после страшного перепоя. Слава Богу, она может двигаться. А это уже прогресс.
— Я хочу домой, — упрямо сказала она.
— Посмотрим, — официально ответила медсестра.
Через час желание Рафаэллы было исполнено. Джордж с Одиль забрали ее, и вскоре она уже лежала в собственной кровати, а рядом играл счастливый Джон-Джон.
Одиль сидела рядом. Джордж, подарив несколько дюжин красных роз, отправился на работу.
— Прости меня, — сказала Одиль.
— Не глупи, это и моя вина. Мне самой хотелось попасть на улицу. Ты меня не принуждала.
— Как лицо?
— Выживу, это просто царапина. Подлец, который ударил меня, скорее всего, носил кольцо. Оно и порезало щеку. Джордж настаивает на операции, а я не против, если останется маленький шрам. Это даже интересно, правда?
— Конечно, нет. Кому нужны воспоминания? Тебя могли убить.
— За что? За сережки и бусы? Ты знаешь, они дураки. Эти парни даже не посмотрели на мои руки, — она продемонстрировала огромный бриллиант, подарок Джорджа. — Кольцо осталось.
— Хорошо.
— Это неважно. Джордж может купить мне дюжину таких, не заботясь о расходах.
— Счастливица. Теперь все изменилось. Куда девалось то время, когда Эдди Мейфэа высасывал деньги из твоей семьи, а потом проигрывал!
— Слава Богу, это в прошлом.
Одиль, сидевшая на краешке кровати, дотронулась до колена Рафаэллы:
— Мы скоро уезжаем, но Руперт поклялся, что мы приедем на твою свадьбу. Дата уже известна?
Рафаэлла покачала головой:
— Мы с Джорджем обсудим это. И как только решим, вы узнаете первыми. Разве когда-нибудь было иначе?