Если Вы откажетесь принять судебную повестку в течение десяти дней, податель заявления может передать ее Вам альтернативными способами.
С уважением,
Я и не понимала, что плачу, пока в кухню не ворвалась Амелия.
— Что случилось?
Я лишь покачала головой. Я не могла ни дышать, ни говорить.
Амелия выхватила письмо у меня из рук, прежде чем я успела ее остановить.
— Папа требует развода?
— Это наверняка какая-то ошибка, — сказала я, встала и отобрала у нее письмо.
Разумеется, я понимала, что всё к тому идет. Когда муж уходит из дому на несколько месяцев, сложно обманывать себя, будто всё хорошо. И тем не менее… Я сложила письмо пополам, потом еще раз. «Фокус, — в отчаянии подумала я. — А когда я его разверну, строчки исчезнут».
— Да где же тут ошибка? — огрызнулась Амелия. — Проснись, мама! Он довольно ясно дал понять, что больше не хочет иметь с тобой дела. — Она обхватила себя руками за плечи. — Но если подумать, столько всего произошло…
Она развернулась и бросилась к лестнице, но я успела вцепиться ей в руку.
— Только Уиллоу не говори! — взмолилась я.
— Она не такая дура, как ты думаешь. Она всегда всё понимает, даже когда ты пытаешься что-то от нее скрыть.
— Именно поэтому я не хочу, чтобы она знала. Прошу тебя, Амелия…
Вырвавшись, Амелия пробормотала:
— Я тебе ничего не должна, — и умчалась.
Вмиг обессилев, я опустилась на стул. Мое тело словно онемело. Интересно, Шон чувствовал себя так же? Будто всё утратило смысл — ив буквальном, и в переносном смысле?
О боже, он же получит мое сообщение на автоответчике… В свете этого уведомления я выглядела полной идиоткой.
Я понятия не имела, как люди расторгают брак. Он сможет получить развод, если я откажусь? Можно ли передумать, когда заявление уже подано в суд? Смогу ли я разубедить Шона?
Дрожащей рукой я потянулась к трубке и позвонила Марин Гейтс.
— Здравствуйте, Шарлотта, — сказала она. — Как прошла конвенция?
— Шон подал на развод.
На том конце провода воцарилось молчание.
— Мне очень жаль, — наконец сказала Марин, и я ей поверила. Впрочем, уже через секунду она заговорила привычным деловым тоном. — Вам понадобится адвокат.
— Вы мой адвокат.
— В этом вопросе я помочь вам не сумею. Позвоните Саттон Роарки, ее номер есть в «Желтых страницах». Это самый лучший адвокат по бракоразводным процессам.
— Я… я чувствую себя такой неудачницей. Настоящий статистический показатель неудач.
— Ну, — тихо ответила Марин, — кому же понравится узнать, что они нежеланны.
Я вспомнила слова Амелии, и они хлестнули меня, точно кнут. А еще я вспомнила свою речь в суде, которую мы с Марин неоднократно репетировали. Но прежде чем я успела ответить, она заговорила снова:
— Мне очень жаль, что всё зашло так далеко, Шарлотта.
У меня накопилось множество вопросов к ней. Как сказать об этом тебе — и не причинить боли? Как я могу заниматься своим иском, когда на мое имя подан другой? Но, услышав свой голос, я поняла, что спрашиваю совсем не это:
— Что же теперь делать?
Но Марин уже повесила трубку.
Назначив встречу с Саттон Роарки, я попыталась погрузиться в привычную рутину готовки и кормежки.
— Можно позвонить папе? — первым делом спросила ты, усевшись за стол. — Хочу рассказать ему, как я провела уик-энд.
Голова у меня разрывалась от пульсирующей боли, по горлу как будто стучали изнутри маленькие кулачки. Амелия молча взглянула на меня и тут же отвела взгляд.
— Что-то не хочется есть, — сказала она и попросила разрешения уйти.
Я не стала ее удерживать. А зачем, если меня там тоже, считай, не было?
Я загрузила грязные тарелки в посудомоечную машину. Вытерла со стола. Сложила белье для стирки. Все движения я выполняла автоматически. Я надеялась, что эти машинальные действия помогут мне заново обрести равновесие.
Когда настало время тебя купать, ты болтала за двоих.
— У нас с Найам у обеих есть ящики на Gmail, — трещала ты. — И теперь мы сможем разговаривать каждое утро в шесть сорок пять, перед школой. Можно как-нибудь позвать ее в гости?
— Что?
— Мама, ты меня не слушаешь! Я спросила насчет Найам…
— А что с ней?
Ты закатила глаза.
— Ладно, забудем.