40 
– Я готовлю завтрак, – нарушила молчание Молли. – Присоединитесь к нам?
– Благодарю вас. – Брейди с полуулыбкой взглянул на Эйне и последовал за Молли, которая пригласила его в кухню.
Когда Эйне зашла туда, Брейди сидел за столом, а ее мать выкладывала на сковородку сосиски и бекон.
– Чудесный запах, – сказал он.
– Мы и чаю вам нальем, – обещала Молли и сверкнула глазами на дочь. – Эйне, возьми еще одну чашку и налей нашему гостю чай.
В темно-голубых глазах Брейди мелькали искорки. Судя по всему, его забавляла эта сцена. Наполняя чайник водой, Эйне спрашивала себя, зачем он все это делает. Долг – это одно, но, когда женщина прямо говорит мужчине, что она не нуждается в деньгах, которые он готов заплатить ей, чтобы подавить чувство вины, зачем ему оставаться? Зачем знакомиться с ее семьей? Заявлять свои права на ребенка?
По кухне растекался дразнящий аромат жареного бекона и сосисок. Молли проворно взбивала яйца.
– Давно вы здесь живете, миссис Донован? – спросил Брейди.
– Зовите меня Молли, милый, ведь мы станем одной семьей, верно?
Он усмехнулся, а Эйне заподозрила мать в сводничестве.
– Он не наша семья, мам.
– Брейди, семья Донован живет здесь пять лет, – игнорируя реплику дочери, сказала Молли. – Мы переехали сюда вскоре после того, как отец Эйне утонул во время шторма.
Брейди сделал глоток чаю и слегка склонил голову.
– Эйне рассказывала мне. Сочувствую вам.
– Благодарю. – Молли улыбнулась ему, утирая ладонью слезы, затуманившие ее ясные голубые глаза при воспоминании о мужчине, по которому она тосковала до сих пор. – Этот коттедж был послан нам самими небесами, потому что Робби был тогда еще ребенком.
Эйне наблюдала за Брейди. Удивительно, но он чувствовал себя в их обшарпанной кухне совсем как дома.
В следующую секунду он улыбнулся ей, и ее сердце перевернулось. Проклятие, она скучала по нему! Эйне противилась этому, но не думать о мужчине, который стал отцом ее ребенка, было просто невозможно. Ей недоставало его сложного, противоречивого характера. Когда он уедет, боль от потери станет еще невыносимее, чем раньше.
Но он должен будет уехать. То, что она его любит, ничего не изменит. Их ничто не связывает, кроме ребенка. Так зачем Брейди явился сюда и пытается очаровать ее мать?
– Это он? – вырвал ее из грез голос Робби.
Эйне шагнула к младшему брату. Робби, почти достигший восемнадцати лет, возвышался над ней. Высокий и худощавый, как их отец, он вперил яростный взгляд в Брейди, отказываясь подпадать под его обаяние.
Брейди встал и протянул ему руку:
– Брейди Финн. А вы, как я понимаю, Робби.
– Да. – Робби сжал его руку и не отпускал ее.
На кухне вдруг стало тихо. Эйне с матерью смотрели на двух мужчин, не вполне понимая, чего ожидать. Несколько секунд мужчины сверлили друг друга глазами, словно оценивали противника. Наконец Робби спросил:
– Вы приехали, чтобы увидеться с Эйне. Зачем?
– Робби…
– Это вопрос, ответ на который я тоже хотела бы услышать, – заметила Молли, не обращая внимания на вздохи дочери.
Мужчины разжали руки. Брейди обращался с Робби как с равным себе.
– Я не знал о ребенке, – спокойно сказал он, – иначе я приехал бы раньше.
Эйне стало стыдно, но изменить что-либо было невозможно.
Робби кивнул.
– Я много думал после того, как узнал правду, – продолжил Брейди. – И, думаю, нашел решение. Мы с Эйне поженимся.
– Чудесно! – отозвалась Молли.
– Хорошо, – медленно проговорил Робби.
– Нет, – отрезала Эйне.
Брейди не был удивлен. Он предполагал подобную реакцию и не винил Эйне. Он и сам считал, что не годится ни в мужья, ни в отцы. Но в течение ночи, которая тянулась неимоверно долго, он рассмотрел и отверг с дюжину вариантов.
Эйне не возьмет его деньги. Она выразилась по этому поводу предельно ясно. Однако Брейди не мог допустить, чтобы сын и мать нуждались. Он всегда был один, и ему нравилось одиночество. До того, как в его жизнь вошла Эйне. После ее отъезда привычное уединение не доставляло ему радости.
Ему не хватало ее смеха, того, как она прищуривалась и вздергивала подборок, готовясь вступить с ним в спор. Ему не хватало тепла ее тела, ее запаха, вкуса. Без нее ничто не приносило ему проклятого душевного покоя.
– Он это несерьезно, – заявила Эйне, тряхнув головой.
– А мне кажется, вполне серьезно. – Молли взмахом руки предложила всем сесть за стол, затем разложила яичницу по тарелкам. – Но сначала давайте поедим, пока завтрак не остыл.
40 
