Последние отзывы

  64  

– Я принес кока-колы для команды! – В дверях появился папа.

– Крис, – возмущается мама, – я купила им воды!

– Ну, от одной колы хуже не будет.

– Боже мой. Вы только посмотрите. – Мама осматривается по сторонам, словно попала сюда впервые. – Посмотрите на эту комнату. Кола? Пончики? Компьютеры? – Святая троица, воплощающая все то, что она презирает и боится. Мне становится даже как-то ее жаль. – Мы ужасные родители? – Она поворачивается к отцу: – Нет, правда? Плохие?

– Может, – отвечает он, пожав плечами. – Наверняка. И что с того?

– Одри, ты что скажешь? – подъезжает она ко мне.

– Ни то ни се, – не моргнув глазом говорю я.

– Ну уж точно не такие ужасные, как эти, – с внезапным воодушевлением говорит папа, подавая ей «Дейли мейл», которую, наверное, купил, когда выходил. – Прочти.

Мама хватает газету и жадно выхватывает глазами заголовок.

– «Нам постоянно приходится одинаково одеваться, – читает она. – Мать заставляет своих шестерых детей носить одинаковую одежду». Боже мой, – она поднимает взгляд, к ней вернулась вся былая уверенность в себе. – Мы точно не настолько ужасны! Вот слушайте: «Детей дразнят в школе, но тридцатидвухлетняя Кристи Кориндж непоколебима. «Мне хочется, чтобы мои дети были одинаковые, – объясняет она. – И я покупаю ткань оптом». – Мама удивленно качает головой. – Вы такое видали?

Она поворачивает газету к нам, а там шесть несчастных ребятишек в одинаковых рубашках в горошек.

– Смех, да и только. – Но мама тут же снова делает серьезное лицо. – Я хотела сказать, бедные дети.

– Бедные, – кивает папа.

– Но у нас хоть все не настолько ужасно. – Она ударяет рукой по газете. – Я хоть своих детей не вынуждаю одинаковую гадость носить. Так что бывает и хуже.

Я даже не представляю, как мама жила бы без «Дейли мейл».

ИНТЕРЬЕР. РОУЗВУД-КЛОУЗ, 5. ДЕНЬ

Камера (которую держит ПАПА) показывает игровую комнату, замусоренную пустыми банками от кока-колы и бутылками из-под воды.

ФРЭНК, ОЛЛИ, ЛИНУС и ОДРИ увлеченно играют в «Завоевателей» – мы видим их со спины. МАМА переводит взгляд с одного экрана на другой, глядя через плечо каждого игрока, пытаясь разобраться в развитии событий, но безуспешно.

ФРЭНК:

Давай. О, блин.

Он неистово жмет на кнопку, на экране взрыв.

МАМА (настороженно):

Что это было? Который из них ты.

ЛИНУС:

Давай. Давай.

ОДРИ:

Сиди за деревьями. Неееет! Олли, ну ты лошара.

ОЛЛИ:

Извини.

Мама неистово крутит головой.

МАМА:

Ты умер? Что происходит, когда ты умрешь? Как продолжать?

ФРЭНК:

Жги его молнией, этого урода. Сдохни! Сдохни!

МАМА (в шоке):

Фрэнк!

Из Скайпа слышатся русские ругательства.

ФРЭНК:

Na kaleni, suka.

МАМА:

Что это значит? Это из игры?

ЛИНУС:

Это на русском. Вам лучше не знать, что это значит.

МАМА:

Этот парень что, русский? Или это ты, Фрэнк?

Она показывает на экран.

МАМА:

Ну, для меня они все на одно лицо. Крис, тебе тоже так кажется?

Камера (которую держит папа) фокусируется на мониторе.

ПАПА (за кадром):

Разумеется, нет. Сдохни! Сдохни!

Мы не победили. Не просто не победили – нас растоптали.

Мама, по-моему, была в искреннем шоке. Она, кажется, уже не сомневалась, что мы поедем в Торонто и получим шесть миллионов и она будет хвалиться перед другими родителями.

– Как же они вас побили? – изумленно спросила она, когда мы ей объяснили.

– Они лучше играли, – мрачно ответил Фрэнк. – Они были хороши.

– Но и вы были хороши, – тут же возражает она. – Вы столько народу переубивали. Фрэнк, у тебя отличная техника. Да, Крис? Очень хорошая.

Ну как ее не любить? Теперь она ведет себя так, словно «Завоеватели» – самое главное в жизни.

– Кто съест последний пончик? – предлагает она, и мы все качаем головами. Атмосфера у нас повисла довольно печальная – беззвучные компы, пустые банки от колы, тяжесть нашего поражения. Мама, наверное, это понимает.

  64