Особенно,... 
80 
— Если мы оставим ее в таком состоянии, то личности без труда удастся воссоединить, как только она вернется, — сказал Биат, психотехник.
— Даже если та личность окажется безумна? — уточнил Прин.
— И даже в этом случае, — заверил Биат таким тоном, будто это было невесть какое достижение.
— Итак, у нас есть совершенно здоровый разум в спящем режиме. Предположим, что мы пытаемся реинтегрировать его с обезумевшей версией той же личности. Кто победит? — спросила Йолерре, главный программист проекта. Йолерре разработала кодошипы, позволившие им ускользнуть из Преисподней.
— Новая личность всегда записывается поверх старой, — пожал плечами Биат. — Это нормально.
— А если мы разбудим ее, и...? — начал Прин.
— Если мы разбудим ее, она проснется в точности такой же. какой была в момент перехода, — сказал Сульте. Он руководил всей операцией. Раньше Сульте работал на правительство и обеспечил их нужными связями, а также предоставил неоценимую информацию о коммуникационных сетях. — Но чем дольше она пробудет в сознании перед реинтеграцией, живя обычной жизнью, тем тяжелее будет совместить две личности: ту, что сейчас лежит здесь в отключке и не имеет ни малейшего понятия о том, что творится в Преисподней, и виртуальный Аналог. Где бы ни она там ни была, она всего нахлебалась.
Он посмотрел на Биата. Тот кивком подтвердил его предположения.
— Нельзя исключать, что вторжение виртуальной личности сведет ее с ума, — заметил Иркун. — Это в лучшем случае.
Он помолчал.
— Это лечится, — добавил он. — Есть методики.
— А эти методики когда-либо испытывались на личности, прошедшей через все ужасы Преисподней? — спросила Йолерре.
Иркун покачал головой и шумно втянул воздух.
— Сколько должно пройти времени, чтобы реинтеграция стала невозможна? — спросил Прин.
— В худшем случае осложнения возникнут уже спустя считанные часы, — сообщил Биат. — У нас есть несколько дней, ну, может, неделя. Но не больше. Перезапись — жесткая операция, она может ввергнуть ее в перманентную кататонию. Единственным гуманным выходом может стать постепенное добавление информации о Преисподней к базовой личности.
Он помотал головой.
— Нет, нет, более вероятно, что согласования с ее продолжающейся личностью добиться не удастся. Она просто отвергнет эти воспоминания и преобразует их в кошмарные сны.
— А вы уверены, что она не выскочит оттуда с минуты на минуту? — спросил Иркун у Прина.
Иркун не расставался с планшетником, закрепленным на подставке перед ним. На устройство оперативно передавались данные о состоянии лежавшей всего в паре метров — в палате — Чей.
Прин покачал головой.
— Уверен, — сказал он. — Шансов почти нет. Она позабыла об экстренном коде, забыла, как он выглядит и для чего нужен, забыла, как вы снаряжали нас в путь; что еще страшнее, она взялась отрицать существование любой объективной Реальности. Эти ублюдки, сторожевые демоны, уже почти настигли нас, когда я прошел через портал. Фактор замедления времени таков, что, если ей не удалось проскользнуть за мной спустя несколько ударов сердца, она будет отсутствовать здесь... в течение долгих месяцев.
Он снова заплакал.
Остальные переглянулись и придвинулись к нему поближе, издавая успокаивающие звуки. Те, кто был ближе всех, дружно потянулись к нему хоботами.
Он отстранился и оглядел присутствующих.
— Нам стоит разбудить ее, — сказал он решительно.
— Что случится, если мы все же ее вернем? — спросила Йолерре.
— Ей может быть предоставлена определенная форма существования в Виртуальности, — ответил Сульте. — Ведь, — он посмотрел на Биата, — гораздо легче будет лечить ее там, чем здесь, разве нет?
Биат кивнул.
— Я ставлю вопрос на голосование? — спросил Иркун.
— Полагаю, что выбор за Прином, — возразил Сульте. Остальные покивали и зашумели, соглашаясь.
Йолерре опять сделала порывистое движение, намереваясь ласково погладить его одним хоботом.
— Ты сможешь вернуть ее, Прин, — сказала она убеждающе. — Сможешь. Я знаю.
— Нет, — ответил Прин. Он не смотрел на нее. — Не смогу.
Когда следующим утром они разбудили Чей, его уже не было.
Он не желал ее видеть.
Он не хотел бросать невольную узницу Преисподней, которую любил всей душой, ради этой, которая никогда туда не спускалась, какой бы эта последняя ни была здоровой, совершенной и целостной.
80 
