Последние отзывы

  67  

– Уши, пусть спасет тебе уши, – объяснила женщина с недовольным выражением лица, схватив Элизабет за рукав и таща ее в дом.

– Нас ждут, – сообщила она Джейку.

Будучи во вполне объяснимом оглушенном состоянии, Джейк еще раз оглядел растрепанных запыленных дам и по ошибке предположил, что это и есть женщины из деревни, пришедшие убирать и готовить для него и Яна. Выражение его красного лица полностью изменилось. Растущая на голове шишка была прощена и забыта, он отступил в сторону.

– Добро пожаловать, добро пожаловать, – радушно сказал Джейк и сделал широкий округлый жест, охватывающий всю пыльную комнату. – С чего вы хотите начать?

– С горячей ванны, – сказала Люсинда, – а потом чай и легкая закуска.

Уголком глаза Элизабет заметила высокого мужчину, который неслышно вышел из комнаты позади той, где они стояли, и она содрогнулась от безудержного страха.

– Не уверен, хочу ли я сейчас ванну, – сказал Джейк.

– Не для тебя, болван, для леди Камерон.

Элизабет могла поклясться, что Ян Торнтон окаменел от удивления. Он повернул к ней голову, как бы пытаясь заглянуть под поля шляпы, но Элизабет находилась полностью во власти страха и старалась спрятать лицо.

– Вы хотите ванну? – тупо повторил Джейк, уставившись на Люсинду.

– Конечно, но сначала леди Камерон. Да не стой здесь, – резко сказала она, угрожая проткнуть его живот зонтиком. – Пошли слуг вниз на дорогу забрать наши сундуки сейчас же. – Кончик зонтика многозначительно указал на дверь, затем снова уперся Джейку в живот. – Но сначала скажи хозяину, что мы прибыли.

– Его хозяин, – раздался насмешливый голос из глубины комнаты, – знает об этом.

Элизабет резко обернулась на язвительный тон голоса Яна, и воображаемая ею картина, как он, при виде ее, в ту же минуту в раскаянии упадет на колени, распалась, как только она увидела его лицо: твердое и грозное, словно гранитное изваяние. Торнтон не потрудился выйти вперед, но вместо этого остался на месте, небрежно опираясь плечом о косяк двери, сложив на груди руки и наблюдая за ней сквозь прищуренные веки. До этого момента Элизабет думала, что точно помнит, как он выглядит, но не помнила. Совсем. Его замшевый камзол облегал широкие плечи, которые были шире, а мышцы заметнее, чем она помнила, его густые волосы казались почти черными. Лицо Яна тогда выражало сдержанную чувственность, а в как бы сделанных резцом губах и удивительных глазах была надменная красота. Но сейчас в этих золотистых глазах она заметила цинизм и жестокость – то, чего, очевидно, будучи слишком молодой и наивной, не замечала раньше. От всего облика Яна исходила грубая сила, и от этого, в свою очередь, Элизабет чувствовала себя более беспомощной, когда искала в его чертах какой-нибудь признак того, что этот холодный, страшный человек в самом деле обнимал и целовал ее с обольщающей нежностью.

– Вы изменили ваше мнение обо мне, графиня? – резко спросил он, и, прежде чем она опомнилась от грубости этого приветствия, его следующие слова почти лишили ее дара речи. – Вы удивительная молодая женщина, леди Камерон. У вас должны быть способности ищейки, чтобы суметь выследить меня здесь. Теперь, когда вы в этом преуспели, вот – дверь. Воспользуйтесь ею.

Минутный шок Элизабет уступил место неожиданному, почти безудержному взрыву гнева.

– Простите? – сказала она, с трудом сдерживаясь.

– Вы слышали, что я сказал,

– Я была приглашена сюда.

– Конечно, были, – с издевкой сказал Ян.

Но вместе с удивлением у него вдруг мелькнула мысль, что письмо, которое он получил от ее дяди, должно быть, не шутка, и очевидно Джулиус Камерон решил считать отсутствие ответа от Яна его согласием, что не было не чем иным, как абсурдом и оскорблением. За последние месяцы, с тех пор как в обществе стало известно о его богатстве и возможных связях с герцогом Стэнхоупом, он привык, что его преследуют те же светские люди, которые раньше не хотели с ним знаться. Обычно Торнтон считал это неприятным, но со стороны Элизабет Камерон счел возмутительным.

Ян молча с презрением смотрел на нее, не в силах поверить, что очаровательная непосредственная девушка, какой он ее помнил, превратилась в холодную, равнодушную, хорошо владеющую собой молодую женщину. Даже в запыленной одежде, с грязным пятном на щеке Элизабет Камерон была потрясающе красива, но она так переменилась, что, за исключением глаз, Ян едва узнавал ее. Только одно не изменилось: Элизабет по-прежнему была интриганкой и лгуньей.

  67