— Э, да вас уже колотит! — вдруг заметил Юрка, оглядывая покрытых мурашками Друзей.— Хватит купаться, а то ещё заболеете.
Усталые и довольные, они вылезли на берег и улеглись на днища лодок, подставив свои тела жарким солнечным лучам. Пашка лежал на животе, прижавшись щекой к горячей доске, закрыв глаза и вытянув руки вдоль туловища. И снизу, и сверху приятно припекало. От лодки чудесно пахло смолой, рыбой, водорослями. Вдруг он почувствовал, что на его спину упала тень.
— Колька, отойди, не мешай загорать! — пробормотал он.— Или кто это? Юрка, ты?
Тень продолжала лежать на Пашкиной спине.
— Ну что ты вредничаешь? — сказал он, приподнимаясь на локте и оборачиваясь.— Неужели не...
Пашка осекся. Перед Пашкой стоял незнакомый человек с густой бородой и длинными усами, одетый так, словно сошёл со страниц учебника по истории России Средних веков. Поверх рубашки-косоворотки поблёскивал металлическими бляшками кожаный нагрудник, просторные зелёные штаны забраны в узкие сапоги с загнутыми круто вверх носками. Длинные волосы, чтобы не падали на лицо, перехвачены ярко вышитой тесьмой. К широкому кожаному поясу подвешен внушительных размеров меч. Поверх нагрудника на толстой цепи висит надраенная до ослепительного блеска бляха с изображением ощерившейся собаки. Чуть повыше, на цепочке потоньше,— серебристый шарик размером с грецкий орех. Человек стоял в вызывающей позе, картинно подбоченившись.
Колька с Юркой, удивлённо оглядываясь, сидели на соседней лодке. Их окружали пятеро так же по-старинному одетых людей. В руках они сжимали бердыши.
— Май нэйм из Юра... — растерянно пробормотал Юрка.
— Не разумею, что ты там бормочешь,— сказал тот, что стоял рядом с Пашкой, по всему видно — начальник.— Ну-кась, отроки, извольте предъявить свои обереги доблестным ратникам полка Верных Псов! Или ж, горько стеная, уверять начнёте, что оставили их дома у горячо любящих вас маменек?
Ратники подобострастно захохотали над плоской шуткой своего начальника, а тот, скривив рот в усмешке, ждал ответа.
— Обереги? — переспросил Колька.— А это что?
— Как?! Уж не ослышался ли я?! Вы не только не отрицаете того, что не имеете оберегов, но и знать не знаете, что это такое?
— Понятия не имеем! — подтвердил Юрка.
— Гонидым! — позвал начальник, и на этот зов в его сторону повернулся и встал навытяжку один из ратников.— Ты слышал?
— Слыхал, полдесятник!
— И что сие означает?
— Сие означает... — Гонидым поскрёб пятернёй затылок.— Дык чаво означает?.. Сие, полдесятник, то и означает, что у них нету оберегов!
— Болван! Сие означает, что мы словили опасных лазутчиков с неметчины — слыхал, как вон энтот по-иноземному балаболил? — коварных злоумышленников против Его Лучезарности Великого Волхва Тушисвета. А ещё сие означает... Чаво?
— Дык оно то и означает, что мы их споймали! — недоуменно пожал плечами Гонидым.
— Вдругорядь болван! Сие означает, что мне даже не придётся носить бляху десятника! — Начальник потряс железяку на своей груди.— За поимку опасных лазутчиков меня тут же в полусотники пожалуют! «Полусотник Волок-рут»! Эка дивно звучит! Не то что «полдесятник Волокрут»! А ты, болван, готовься надеть мою бляху. Обыскать злодеев!
Гонидым угукнул и направился к ребячьим вещам.
— Оберег, господа лазутчики, есть вот эта маленькая штуковинка, что висит у меня на груди, тако же как и у каждого жителя нашего славного княжества,— продолжал тем временем разглагольствовать Волокрут.— На ём прозначены имя, место проживания и род занятий того, кто его носит. И хранить его следует пуще зеницы ока. Ибо без ока ты — хоть и кривой, но всё ж таки подданный нашего славного владетельного князя Семисила, а без оберега — никто и ничто! Незак поганый! И о том с дитячьих лет знает каждый житель княжества. Так что плохонько вы, господа лазутчики, к своему чёрному злодейству подготовилися!
Тем временем Гонидым, перетряхивая одежду мальчишек, добрался до Колькиной ковбойки. Вдруг он замер, разглядывая что-то у себя на ладони, а затем бросился к начальнику, далеко вперёд вытянув руку. При этом он смешно, как рыба, безмолвно открывал и закрывал рот.
— Что ещё? — недовольно проронил Волокрут и взглянул на то, что ему протягивал Гонидым. Но тут же лицо его вытянулось, глаза округлились. Осторожно, двумя руками, он взял с ладони Гонидыма кругляш, найденный Колькой, судорожно сглотнул, а затем рявкнул: