67 
Действительно, невдалеке слышались шаги, шуршание отодвигаемых веток и тихий разговор.
— Наверное, нас хватились и ищут! — прошептал Колька.
— Если бы нас искали, то кричали бы и аукали. Давайте лучше спрячемся!
Ребята забрались в кусты и затаились. Голоса слышались всё ближе и ближе. Наконец на полянку вышли трое. В руке одного из них горел фонарик, лампочка которого еле светила.
— Вот! То, что надо! — сказал тот, который шёл с фонариком.— Делаем привал для подзарядки.
Голос говорившего ошеломил Пашку, и он, вплотную придвинувшись к ребятам, тихо-тихо зашептал:
— Ребята, я знаю, кто это! Это мы сами! Наверное, мы вышли из Сказки раньше, чем туда попали! Юрка, смотри! Сейчас ты будешь стучать камнями по батарейкам!
И действительно, фонарик погас, и в темноте раздались глухие удары.
— Меня брат научил,— прозвучало из темноты.— Если батарейки сели, их надо немного помять. Тогда они ещё чуточку поработают.
— Что-то пить захотелось,— донеслось еле внятно.— Кто-то ещё хочет? Компот, после ужина остался.
— А это я компотику хлебнул! Вот здорово! — тихо засмеялся Колька. — Это надо ж: самого себя встретить! А ну-ка!
Он приложил руки рупором ко рту и глухо ухнул. И тут же Юрка отвесил ему подзатыльник. По кустам заметался луч фонарика, и ребята вжались в землю.
— Чертовщина какая-то... — пробормотал второй Юрка. Колька не удержался и прыснул в ладонь, отчего получился звук, похожий на хрюканье. И тут же увесистый булыжник просвистел мимо него.
— Пойдём,— произнёс Пашка-два, и все трое двойников, постоянно оглядываясь назад, ушли по направлению к заброшенному дому.
— Ну дела-а-а! — протянул Колька, когда они скрылись.— Спасибочки, Юрочка! Чуть камушком мне в лобешник не засветил!
— Сам виноват! Нечего людей пугать! — хмуро ответил тот.
— А чего это "мы прятались сами от себя? — вдруг спохватился Колька.— Подошли бы, поговорили. Рассказали бы всё, что знаем. Про Бессмертных, про Вечную Звезду, про этого... ископаемого. Самим бы легче было! Всё было бы по-другому.
— Тогда бы и рассказывать тебе сейчас пришлось бы что-нибудь другое! — возразил Пашка.— И вышли из Сказки мы бы не в этот момент, и, может быть, не встретились бы сейчас сами с собой, и всё пошло бы по-старому. Ты фантастику не читаешь? А зря. Об этом очень много написано.
Ребята вышли из кустов. Пашка обо что-то споткнулся и, нагнувшись, нащупал у своих ног округлый предмет.
— Смотри, Колька, твоя фляжка!
— Фляжка? Вот здорово! Я же говорил, что она обязательно найдётся!
— Погодите-ка, ребята... — сказал Юрка.— А ведь... Ну-ка быстро обратно в кусты!
— Зачем? — не понял Пашка.
— Как зачем? Да ведь сейчас вот он,— Юрка ткнул пальцем Кольке в грудь,— обратно за своей фляжкой прибежит!
— Точно! — И тут Пашку осенило.— Колька, давай сюда Орден!
— Орден? Зачем это?..— замялся тот.
— Ты что, не понял, откуда он тут взялся? Почему ты его здесь нашёл?
— Теперь понял! — Колька достал из кармана Орден, вздохнул, потёр его о рукав и с некоторым сожалением положил на то место, где раньше лежала фляжка.
Ребята юркнули в кусты. Скоро между деревьями замелькал свет фонарика, послышался топот и на полянку, тяжело дыша, прибежал Колька-два. Пугливо озираясь на кусты, он принялся тщательно высвечивать землю под ногами. Ничего не найдя, тихо сказал: «Ладно, потом...» И тут луч фонарика отразился от Ордена. Колька нагнулся и поднял золотой кругляш.
— Ух ты! — восхищённо выдохнул второй Колька и, сунув Орден в карман рубашки, побежал обратно.
Ребята с грустью проводили его взглядом. Как они завидовали им — самим себе, ещё не перешагнувшим порог в Сказку. Ведь им всё ещё только предстоит!
Эва Бялоленьская
Круг пожирателей деревьев
Давным-давно, когда я была ещё молода и наивна (а теперь я уже только молода), я решила писать научную фантастику. Разумеется, действие должно было происходить на чужой планете, и там обязательно присутствовали бы инопланетяне, ха-ха-ха... Но я не была бы сама собой, если б написала этот текст так, как полагается, традиционно, описав удалых космонавтов и космонавток (безусловно, американцев). Я же хотела представить мир, увиденный глазами чуждых нам существ, мир, где люди — захватчики, разрушители, а их поступки не отличаются ни добротой, ни благородством, ни дажеумом. Через много лет я перечитала рассказ ещё раз, поправила его, испытывая снисхождение к своему тогдашнему писательскому мастерству, а теперь вот отдаю на Ваш суд эту старую историю, рассказанную по-новому.
67 
