Особенно,... 
69 
— Ой, я — за! Обеими руками, и ногами, и головой помашу, но… вас там за это не заругают? Таки я — еврейка, вы — казак… мало ли…
— Знаешь, православие — это не антисемитизм! А иудаизм — тоже, кстати, не синоним русофобии! Я полагаю, что и в твоём и в моём Раю живут умные люди, они должны понимать… Ну, не запрещать, по крайней мере!
— Таки надеюсь…
— И я…
Увы, дорога всё равно кончилась слишком быстро. Им, наверное, стоило бы поговорить подольше, и на другую тему, потому что самого главного опять не сказали ни он, ни она. Но тут перед ними, за стройными рядами среднероссийских берёз, неожиданно открылось величественное и прекрасное зрелище…
На невысоком зелёном холме, в окружении полевых цветов и кустов орешника, стоял пятиглавый храм с золотыми куполами! Рядом — высокая колокольня, белые стены, сомкнутые в кольцо. То ли город, то ли монастырь, эдакий симбиоз воплощённых чаяний православного люда. Это было настолько возвышенно, умиротворённо и красиво, что вся компания разом замерла, вытаращив глаза и затаив дыхание…
— Господи, это Рай!
…Резные ворота гостеприимно распахнулись, навстречу важно вышла целая делегация степенных монахов, словно сошедшая со страниц пушкинских сказок, под предводительством высокого батюшки. Здоровенный, толстый, рыжий, с окладистой бородой и львиной гривой, он жестом поманил к себе казака, безошибочно определив его вероисповедание:
— Опаздываешь, сын мой!
— Грешен, благословите, батюшка. — Иван опустился на одно колено, целуя руку священника.
— На оба колена становись, да фуражку сними, — незлобиво поправил рыжий поп. — Ну вот… благословляю тя, во имя Отца и Сына и Святаго Духа! Всё, вставай, пойдём, неча нам тут за воротами греха набираться.
Бывший подъесаул встал с просветлённым лицом и чуть виновато улыбнулся:
— Конечно, иду, батюшка. Только дозвольте с друзьями попрощаться…
— Ни к чему это, — ровно обрезал святой отец. — Они тоже в обитель пойдут.
— Рахиль, я же говорил, что иудеям можно! И эльфам тоже, наверное… раз приглашают…
— Всех заводите, да поскорее!
Ребята так и не успели понять, каким образом оказались окружены плотным кольцом монахов. Их буквально внесли внутрь монастырского двора с безукоризненной нежностью, самую чуточку не дотягивавшей до откровенного насилия. Могучие ворота захлопнулись без звука. Как ни странно, но именно Иван первым почувствовал себя неуютно…
Глава тридцатая
О том, что человек, нашедший Истину, тут же делится ею с остальными. Но, разделённая на части, Истина — дохнет…
Нет, на первый взгляд всё было чинно, благородно и в полном соответствии с традициями. Широкий двор, мощённый грубым булыжником, величественный храм с православными крестами, монашеские палаты, молчаливые люди, сосредоточенно занимающиеся бытовыми делами, запах ладана и теплое ощущение общего дома. Дома, где есть место каждому, где каждый востребован и принят, где уже много-много лет все живут по давно заведённому распорядку, не жалуют новшества, но и сами не жалуются ни на что…
— Добро пожаловать в наш монастырь, — рыжий батюшка широко перекрестился на золотые купола. — С дороги умойтесь, переоденьтесь да и к обедне поспешайте. В этом месте святом мы дни наши молитвами услаждаем. Всё, что для жизни монашеской надобно, Господь дарует щедрой рукой. Вон те палаты мужские, а те — женские. У нас различий нет, единой семьёй живём, аки братья с сёстрами. Меня отцом Никодимом кличут, а ваши имена?
— Иван. Рахиль. Миллавеллор, — нестройно откликнулись ребята.
— Иван… хорошее имя, русское. Рахиль… еврейка, что ль?! Милла… вел…лор, тьфу, и не выговоришь ить! Ладно уж, нынче день в молитвах и богоугодных делах проведёте, а завтра перекрестим обоих в православную веру. Быть тебе, девка, Фатиньей, а тебе, мужичок, Аполлинарием! Ну, идите ужо…
Отец Никодим царственно похлопал по плечу бывшего подъесаула и двинулся в сторону женских палат. Долгую минуту троица обменивалась непонимающими взглядами…
— Таки это был специфичный православный юмор?!
— Не смешно, — поддержал эльф.
Казак насупился, пообещал уточнить и кинулся вслед святому отцу за разъяснениями. Золотые купола по-прежнему поражали нетленным и даже неземным светом…
Кочуев вернулся быстро, явно недовольный ответом, однако друзей на прежнем месте не обнаружил. С другой стороны, выстрелов вроде не громыхало, пятен крови на булыжниках нет, значит, все ушли своим ходом, но куда? Кто-то из монахов подсказал — в трапезную. Молодой человек хлопнул себя ладонью по лбу: точно, Рахиль и диета — понятия несовместимые! Он действительно их там нашёл, но проблемы от этого не убавились…
69 
