Особенно,... 
74 
— Нам таки придётся убить их?
— Я знаю, что монастырские стены священны и проливать кровь под их сенью — великий грех! А вот они этого не знают и знать не хотят, ты же видела, у каждого по автомату, и значит…
— Их нам таки придётся убить?
— Да, да, да! И хватит надо мной издеваться, я не хуже тебя представляю всю абсурдность этого геноцида, но выхода не вижу! Может быть, с твоей стороны есть какие-то предложения мирного плана, с уговорами, извинениями, поисками компромисса, или…
— Нам их таки придётся убить… — завязав с однообразными вопросами, развела руками Рахиль. — И ведь не то чтобы я совсем так уж против! По мне, они вылитые террористы, и лучше кокнуть дьявола первым, чем дать возможность ему навертеть в тебе дырку… Тока просветите меня как?!
— Смотри, — Иван осторожно раздвинул кусты, открывая бывшей военнослужащей Израиля прямой обзор. — Их всего тридцать пять человек, все сгрудились здесь, нападать, видимо, будут, как рассветёт. Стрелки из них паршивые, думаю, и стратеги примерно такие же. Если я выйду в тыл, а ты поддержишь перекрестным огнём с фланга…
— Хороший план… для самоубийства! — серьёзно согласилась Рахиль. — Я, может, и успею настрелять штук восемь, пользуясь фактором неожиданности. Вы уж точно поизрубаете аж десять или даже пятнадцать, потом они опомнятся, развернутся и… Хотя, с другой стороны, наверняка в этом монастыре классно отпевают покойников, да?
— Мы уже покойники, — не особенно к месту напомнил подъесаул, подумал и сам глубоко засомневался в своих словах.
В том мире они оба умерли — это факт. Но и в этом мире смерть собирала свою жатву, и это тоже факт из разряда непреложных. Так, может быть, они попали вовсе не в Рай небесный, а лишь в один из так называемых параллельных миров, коими активно замусорена вся Вселенная? Ведь если судить об их количестве по произведениям писателей-фантастов, ныне в Галактике и яблоку негде упасть! Разве что в одном мире оно будет круглым, в другом квадратным, в третьем плоским, в четвёртом вывернутым наизнанку, а в пятом эту слизь и яблоком-то уже не назовёшь…
— Итак, либо всё это сплошной обман, либо мы всё-таки на небесах, и значит, бояться нечего. — Иван выхватил шашку и твёрдо глянул в круглые глаза Рахиль. — Есть только один способ проверить…
— Харакири? — искренне удивилась она.
Подъесаул не ответил, а молча перехватив рукоять клинка обеими руками, что есть силы вонзил шашку в землю. Лезвие плотно, но уверенно уходило вниз, казак навалился грудью, последние несколько сантиметров пошли особенно легко. Всё ещё до конца не веря в происходящее, Иван вытащил шашку и начал лихорадочно расширять дыру.
Израильтянка тоже первоначально подумала, что её друг резко съехал с катушек по причине нервов, стрессов, нерегулярного питания и вынужденного воздержания по глупому национальному признаку. Однако когда ямка стала достаточно велика, а молодой человек выбрасывал землю уже руками, она пригляделась и…
Поверьте, ей не часто приходилось бухаться на колени, с комом в горле и глазами, полными слёз — из-под земли пробивалось слабое сияние! Иван лёг на пузо, свесил голову вниз и, налюбовавшись вдоволь, поманил юную еврейку. Сначала они просто молчали, не в силах совладать с дыханием…
— Ваня-я… Таки вот она какая, наша планета. Маленькая розово-голубая (в хорошем смысле!) бусинка, плывущая в бирюзовом пространстве. Ой, ну какая же она родная и красивая-я…
Выкопанная прозорливым подъесаулом примерно на метр в глубину, яма оказалась окном во Вселенную! Сквозь звёздную дымку Млечного Пути, разноцветную россыпь планет была чётко видна матушка-Земля, серебряная, чуть отстранённая Луна и вечно пылающее всепоглощающей любовью Солнце…
— Значит, мы всё-таки на небе, Рахиль. Раз всё это под нами, внизу, то мы действительно в Раю, и не наша вина в том, что он чуточку не такой, как мы ожидали. Может быть, мы те, кто должен сделать это место Раем? Во всяком случае, хотя бы попытаться… Ты меня не слушаешь?
— А там, — девушка осторожно ткнула пальцем вниз, и вправду не слушая его, — живут люди, ходят друг к другу в гости, празднуют Хануку, пекут «сладкие ушки» и улыбаются детям. Мама, наверное, плачет, а папа снова не знает, как её утешить. Они у меня уже старые и часто плачут вдвоём…
— Мои, наверное, тоже. — У казака предательски дрогнул голос, но он постарался овладеть собой. — Они верят, что мы в лучшем мире. Они знают, что когда-нибудь мы обязательно встретимся. Мы с тобой дождёмся их здесь…
74 
