Вот почему не ёкнуло! – догадывается вспотевший Василь.
С тоски хочется выть, обида жжёт лицо, першит в горле, ломит глаза.
И ни к селу ни к городу, ни к шлюзу ни к переборке вдруг вспоминается, как этих кораблей-добытчиков называют на Марсе.
Дистанционными сепараторами класса «Не- ргал-Минима» – вот как. От отвращения у Василя дёргается кадык. Он начинает злиться. Пальцы порхают над клавиатурой, нет голоса общаться с Бэ-Ка – сорвётся голос, стыдно будет, пусть никого нет, перед самим собой осрамиться тоже неохота.
Так вот почему не ёкнуло...
3
В комотсеке мобильного сепаратора облицовка стен и переборок выдержана в блёкло-кирпичных и серо-жёлтых тонах, есть и немного белёсой сини. Бук- вослоги надписей – белые на густо-синем фоне. Панели операторов – чёрные с рубиновыми клавишами, экраны того же цвета, графики – ярко-красные, нарядно-жёлтые или тёпло-оранжевые. Все цвета подстроены под адаптированные к пейзажам ставшей уже родной планеты глаза марсианских поселенцев. Терраформирование красной планеты идёт мелкими шажками, а словно навстречу этому ходу движутся и сами люди, приспосабливаясь как только возможно к обитаемому ими миру. Дизайн ложементов и расположение оборудования непривычное, функциональное, сметены все намёки на старые традиции в космической инженерии. Новая ветвь человечества устанавливает свои порядки, развивает собственные вкусы. На марсианской орбите гораздо гуще строят орбитальные города, в которых безраздельно царит невесомость; станции уже почти слились в сатурновое кольцо, а продолжают расти. Материала нужно много. Флот ловцов астероидов и метеоритной мелочи Марсианской федерации (именуемой на Земле все ещё «колониями») в пять раз больше всех земных государств заодно с Лунными территориями по количеству мобильных единиц, а по общему тоннажу землян бьёт в три раза.
Два оператора переговариваются на своём чудном наречии – грамматика и часть терминологии английская, слова славянские, японские, из других языков ошмётки, что не счесть да и не узнать уже, как их переиначили:
– Охотник идёт курсом пять-алеф-два.
– Не успеет, у нас дистанция совсем немного до критической.
– Может... уступить ему? Независимый старатель всё же, не служащий концернов...
– Кому уступить? Землянину? Ну нет! Пускай другой осколок планетный ищет! Да у нас уже реактор на разгоне, что его, опять тушить, да? Из-за землянина?
Вмешивается секторный офицер:
– Первый оператор, делаю вам замечание за неподобающие выражения. Второй, не терзайтесь, правила свободной добычи мелких небесных тел просты – кто первым занял камешек, тому он и принадлежит... Есть связь с земным охотником?
– Отправили запрос, возможно, у него не функционирует киберпереводчик, поэтому использовали в коммуникации стандартный международный язык номер четыре.
– Что ответил?
– Ругается. Настаивает, что объект добычи его собственность.
– Разве он его регистрировал? – улыбается офицер.
– Нет, конечно. Когда бы?
– Отвечайте так: «Собственность признаем только ввиду факта высадки». Он тихоход, не доберётся.
– Минуточку... Спрашивает, что значит факт высадки. Мы хотим от него ступить ногой на метеорит? Говорит ещё, что...– Оператор осёкся.– Ну это он эмоции выражает.
Подплывает капитан, двигаясь ловко в условиях микрогравитации,– корабль-сепаратор движется на малой тяге, прицеливаясь раструбом магнитных ловушек и жерлами бластеров в почти сплошной металлический кусок космического вещества. Офицер скороговоркой вводит его в суть происходящего. Капитан пренебрежительно машет рукой:
– Подтвердите. Если успеет прогуляться по метеориту, то камушек полностью в его распоряжении. Но сформулируйте мягче, без расизма... Сколько времени до выхода на дезинтеграционный рубеж?
– Семь часов. Землянин в лучшем случае доберётся и сядет на объект через двенадцать.
– Предупредите его, что он рискует жизнью, если попадёт в секторы действия рабочих лучей и полей нашего судна. И пусть не пытается нарочно становиться нам поперёк дороги. Правила межпланетного кодекса на нашей стороне. Любой арбитражный трибунал осудит его за опасное маневрирование... Что он ответил?
– Ничего, мой капитан. Сказал только «ага».
– На каком это языке?
– Невозможно узнать, мой капитан. Одного слова недостаточно. С нами он коммуникировал на СМ-4.