Особенно,... 
46 
— Прокрути-ка назад… Когда президент пришла в свои апартаменты? Без двадцати час?
Толстяк кивнул, набрал на клавиатуре указанное время.
Президент выглядела усталой. Шла медленно и, ожидая, когда дверь откроется, тронула рукой затылок. Быстрая улыбка, адресованная двум агентам, скользнула лишь по губам, глаза не смеялись. Один из агентов что-то сказал, она кивнула и вошла в номер. Дверь за нею закрылась. Агенты зашагали в сторону камеры, исчезли из виду. Коридор снова опустел.
— Тебе это что-нибудь говорит?
— Что? — Петер Салхус вздрогнул от неожиданности.
— Эти кадры тебе хоть что-нибудь говорят?
Две выпускницы и пьянчужка, думал Салхус. Свидетели, звонящие с автозаправок и стоянок по разные стороны Осло-фьорда. Все видели одно и то же, совершенно независимо друг от друга. Синий «форд», двое мужчин и женщина в красном жакете.
А ведь будут еще звонки, вдруг сообразил он. Не только из Эстфолла и Вестфолла. Объявится еще много свидетелей, и заслуживающих доверия, и охочих до сенсации, но все будут клясться, что видели синий «форд», двух мужчин и женщину в красном.
При мысли об этом лицо обдало жаром. Воздух в зале был спертый, влажный. Он ослабил галстук, дыхание участилось.
— Хоть что-нибудь они тебе говорят? — повторил толстяк.
— Нет, — ответил Салхус. — Ставят в тупик, как и все прочее в этом деле.
Он снял галстук, сунул его в карман и пошел за кофе, рассчитывая заодно добыть пару таблеток парацетамола.
7
Малышка Рагнхильд в машине уснула. Ингер Юханна проскочила мимо свободного парковочного места прямо у калитки в низкой каменной ограде. Кварталом дальше, на Лилле-Фрогнер-алле, обнаружился новый просвет, и она зарулила туда, объехав фургон с искореженной выхлопной трубой. Рагнхильд тихонько пискнула, когда поддон лязгнул, но не проснулась.
Ингер Юханна чувствовала себя уверенно, а одновременно терзалась сомнениями.
Примут ее с радостью, она знала. В этом доме всегда царила удивительная атмосфера дружелюбия и обособленности — будто солнечный островок вдали от берегов. Обитатели, похоже, из дому не отлучались. Чудаковатая старуха-служанка действительно никогда за порог не выходила, и, как слыхала Ингер Юханна, все необходимое им доставляли прямо на квартиру. Последние полгода она бывала здесь довольно часто, примерно раз в три недели. На первых порах потому, что нуждалась в помощи. Но мало-помалу визиты на Крусес-гате стали приятной привычкой. Здесь она располагала собой, могла отдохнуть от Ингвара и остальных домашних. Старая служанка сразу брала Рагнхильд под свою опеку. И двум женщинам никто не мешал.
Они просто сидели как давние друзья и вели серьезный разговор.
Ингер Юханна всегда чувствовала, что ей здесь рады. И все-таки почему-то медлила. Пожалуй, вещи можно пока оставить в машине. Особой необходимости в них сейчас нет. Сперва надо бы прозондировать почву. Сделать вид, будто просто заехала в гости, и разведать обстановку. Удобно ли это? Не помешает ли им, что она заявилась с младенцем и хочет пожить у них, у людей, с которыми, в сущности, познакомилась совсем недавно?
Решение Ингер Юханна приняла быстро.
Заглушила мотор, вынула ключ из зажигания. От тишины Рагнхильд, как всегда, проснулась. И обрадовалась, когда мама извлекла ее из детского сиденья.
— Агни спала, — весело сообщила девчушка и без возражений позволила взять себя на руки.
Ингер Юханна быстро зашагала вдоль каменной ограды, вошла в калитку и направилась к подъезду. На ходу бросила взгляд на окна верхнего этажа. Шторы в гостиной полузадернуты. Свет погашен, что, впрочем, неудивительно — в середине-то дня. Тени могучих дубов резко вырисовывались на асфальте, а у самого дома ее на миг ослепил яркий солнечный блик в каком-то окне.
Лифтом она поднялась наверх и без колебаний позвонила.
После неимоверно долгого ожидания наконец послышался лязг замков. Дверь отворилась.
— Батюшки, неужто моя красоточка!
С Ингер Юханной служанка даже не поздоровалась. Решительно выхватила у нее Рагнхильд и посадила себе на бедро, что-то ласково приговаривая. Малышка немедля уцепилась за ее бусы — большие разноцветные деревянные шарики. Марри уковыляла на кухню и закрыла за собой дверь, так и не сказав ни слова Ингер Юханне.
В глубине просторного холла виднелась стеклянная стена. Из гостиной выехала женщина в инвалидном кресле — черный силуэт на фоне дневного света, льющегося в большие окна.
46 
