41  

Твой И.

Ингер Юханна допила остывший кофе. Ингвар будет у Уоррена связным. Она просила его отказаться. Пригрозила тем, что, как ей казалось, было для него сущим кошмаром. И все-таки он встал, пока она спала, тихонько выпил кофе и перед уходом черкнул простенькую холодную записку.

Она долго стояла с запиской в одной руке и чашкой в другой.

К родителям не переедешь. Мать впадет в истерику, а отец схватится за сердце, как всегда, если что не по нем. Ингер Юханна часто ловила себя на мысли, что родители любят Ингвара больше, чем ее. Во всяком случае, мать именно им хвасталась перед всеми, кто ее слушал. Тесть с тещей щедро дарили зятя вниманием, и ему, а не ей доставались похвалы, стоило Рагнхильд блеснуть новыми словечками и умениями.

«Вообще-то дома с ней занимаюсь я», — вздыхала Ингер Юханна, пряча досаду под улыбкой.

Сестра тоже отпадает. Мариина безупречность с годами разделила их, стала непреодолимой стеной. Сестра была хороша собой, прекрасно одета, бездетна. Уже при одной мысли о том, чтобы нагрянуть в квартиру на Акер-Брюгге с детской кашей и закаканными памперсами, у Ингер Юханны дух захватывало.

Она снова перечитала записку. Буквы расплывались перед глазами. Она смигнула слезинки, которые тихонько скатились по щекам, и утерла рукавом нос.

Вчера вечером, когда они пошли спать, она не сомневалась, что Ингвар все понял. Он молча лег рядом, и руки у него были горячие, сильные, какими она их любила. Ингвар догадался, что ей нужна защита и что Уоррена Сиффорда ни в коем случае и близко нельзя подпускать к надежной, привычной жизни здесь, на Хёугес-вей. Наверняка Ингвар понимал все это, когда гладил ее по волосам; в его глазах она словно бы прочитала, что он с нею согласен: присутствие Уоррена — угроза всему доброму, правдивому, настоящему. Потому и уснула так крепко.

А Ингвар взял и смылся.

Не принял угрозу всерьез. Не принял всерьез ее, Ингер Юханну. Ну что ж, она ему покажет, насколько все это серьезно.

Ингер Юханна собрала самое необходимое. Уложила в чемоданчик белье и кое-что из одежды для себя и младшей дочки на несколько дней.

— Кристиана побудет у Исака, — прошептала она, стараясь подавить слезы. Надо ехать за Рагнхильд, а мать мигом заметит, что у нее красные глаза, она всегда замечала малейшее душевное волнение. — Держись! — скомандовала себе Ингер Юханна и всхлипнула.

Она не знала, куда податься. И все-таки продолжала собирать вещи. В конце концов их набралось столько, что чемодан никак не хотел закрываться. Чертыхнувшись, она поднажала на крышку и сумела затянуть молнию.

Приют нужно искать у того, кто не полезет с расспросами, оставит ее в покое. Не у родных и не у близких друзей. Не может она поехать к людям, которые будут твердить, что она сущий ребенок и поступила крайне безответственно. Нет у нее ни малейшего желания и выслушивать прописные истины: мол, через день-другой страсти улягутся и Ингвара она не бросит, а потому можно хоть сию минуту вернуться домой. К болтушке Лине, лучшей ее подруге, ехать нельзя ни под каким видом: та немедля организует пирушку, свято веря, что вкусная еда, добрые друзья и обильная выпивка в два счета разрешат любую проблему.

Запирая входную дверь и чувствуя, что ветер по-прежнему холодный, хотя весь сад залит солнцем, она вдруг сообразила: есть одно место, куда можно поехать.

Она утерла слезы и через силу улыбнулась соседу, приветственно помахавшему ей рукой. Глубоко вздохнула, села в машину. Первым делом надо забрать Рагнхильд. А что соврать матери, придумается по дороге.

На душе у Ингер Юханны не то чтобы полегчало, но теперь она хотя бы знала, куда отправится.

4

В Фармингтоне, штат Мэн, было полтретьего ночи.

Ал Муффет проснулся. Он видел сон, только не помнил о чем. Надо бы поспать еще, но вряд ли удастся. Простыни мокрые от пота, плед комком сбился в ногах. Он переменил позу. Без толку.

Весь день он смотрел по телевизору новости. Исчезновение президента стало для него таким же потрясением, как и для миллионов других американцев, но вдобавок его охватила необъяснимая тревога.

Ему позвонил брат.

Последний раз он звонил три года назад. Когда мать лежала при смерти. Энергичную, деятельную женщину свалил инсульт, и жить ей оставалось считаные часы. Ближайшим рейсом Ал Муффет вылетел в Чикаго. Но опоздал. Мать уже лежала в открытом гробу, красиво подкрашенная, в лучшем своем наряде.

  41