- У вас появились какие-нибудь мысли, Адамберг?
- По правде говоря, мадам, никаких. Просто от этих кругов исходит ощущение тревоги, и я с самого начала это почувствовал. Не знаю, убивал ли ваш подопечный эту женщину, может статься, и нет. Возможно также, что человек с кругами сам оказался жертвой. Похоже, вы умеете анализировать и делать выводы гораздо лучше меня, ведь вы занимаетесь наукой. Работая, я не разбиваю дело на этапы, не прибегаю к дедуктивному методу. Хотя в данный момент я чувствую, что человек, рисующий синие круги,- далеко не ангел, даже если он ваш подопечный.
- Но у вас ведь нет никаких доказательств?
- Ни единого. Однако вот уже несколько недель, как я стремлюсь все о нем узнать. Он был опасен уже тогда, когда обводил мелом ватные палочки и бигуди. Таким он и остался.
- Господи боже мой! Адамберг, да у вас же все получается шиворот-навыворот! Это все равно что заявить, будто блюдо протухло, оттого что вас начало тошнить еще задолго до обеда!
- Знаю.
По лицу Адамберга было видно, что он недоволен собой, что ему хотелось бы скрыться среди своих грез или своих кошмаров, куда Матильда не смогла бы за ним последовать.
- Идем, - сказала она. - Вперед, на станцию «Сен-Жорж»! Если нам сегодня повезет и мы его увидим, вы поймете, почему я стараюсь защитить его от вас.
- Ну и почему же? Потому что человек, махнувший вам рукой, не может быть таким уж плохим?
Он смотрел на нее, склонив голову набок и как-то странно сложив губы. Он был так красив в эту минуту, что Матильда снова подумала, что с появлением этого человека жизнь хоть чуть-чуть, но изменилась к лучшему. Шарлю надо переделать глаза, Клеманс надо переделать зубы, а вот Адамбергу следовало бы переделать на лице абсолютно все. Ведь оно такое неправильное: что-то кривовато, что-то маловато, что-то великовато. Но Матильда, будь ее воля, навсегда запретила бы хоть что-то менять в этом лице.
- Вы слишком красивы, Адамберг, - произнесла она. - Вам бы не полицейским работать, а проституткой.
- Но я в каком-то смысле проститутка, госпожа Форестье. Как и вы.
- Значит, именно из-за этого вы мне так нравитесь. Однако это не помешает мне доказать вам, что мои догадки относительно нашего героя ничем не хуже ваших. Помните о том, что сегодня вы его не трогаете, во всяком случае, в моем присутствии, даете слово?
- Обещаю, я вообще никого и ничего не буду трогать, - ответил Адамберг.
Произнеся эти слова, он решил, что постарается так же вести себя и с Кристианой, которая сейчас ждет его в постели совершенно голая. Между тем, когда девушка раздевается, отвергать ее нехорошо. Как говорила Клеманс, сегодня вечером что-то явно не клеилось. У самой Клеманс, впрочем, вообще ничего не клеилось.
Что касается Шарля Рейе, у того не просто что-то не клеилось - он весь трясся, словно на крутом вираже, и внутри у него все клокотало. Когда Адамберг следом за Матильдой, зашедшей взять пальто, вернулся в большую комнату, Шарль продолжал беседовать с Клеманс; та слушала его напряженно и сочувственно, неумело затягиваясь сигаретой, как начинающий курильщик. А Шарль говорил:
- Однажды вечером моя бабушка умерла, объевшись пряников, которые пекли монашки. Но настоящая трагедия в семье разыгралась, когда на следующее утро мы обнаружили, Что отец сидит за столом и доедает эти самые пряники.
- Понятно,- откликнулась Клеманс. - Так что же мы все-таки напишем тому типу шестидесяти шести лет?
- Спокойной ночи, птички мои, - уходя, пожелала им Матильда.
Она уже начала действовать, неугомонная Матильда, она уже бежала к лестнице, мчалась на станцию «Сен-Жорж».
Но Адамберг не умел торопиться.
- «Сен-Жорж», Святой Георгий! - кричала ему Матильда, ловя такси на улице. - Это не он, случайно, сразился со змеем и победил его?
- Не знаю, - отозвался Адамберг. Такси доставило их на станцию «Сен-Жорж» в пять минут одиннадцатого.
- Порядок, - сказала Матильда. - Мы вовремя.
До половины двенадцатого человек, рисующий круги, так и не появился. У ног Матильды и Адамберга образовалась куча окурков.
- Дурной знак, - произнесла Матильда. - Он уже не придет.
- Он опасается, - сказал Адамберг.
- Опасается чего? Обвинения в убийстве? Это смешно. Мы же не можем быть абсолютно уверены в том, что он слушал радио и знает о случившемся. Просто он выходит не каждый вечер, вы же помните!
- Вы правы, может быть, он еще ничего не знает. Или знает и потому проявляет осторожность. Теперь, когда ему известно, что за ним следят, он изменит маршрут. Это точно. Нам будет очень непросто его найти.