... 
17 
Дугалд побагровел еще до того, как Джейми кончил говорить.
— Не будет тебе такого разрешения, ты и пальцем ни до одной не дотронешься! — прорычал он. — А на выбор я тебе предлагаю трех, а не четырех!
К Джейми вернулось чувство юмора, и он не мог отказать себе в том, чтобы подразнить Фергюсона.
— Но ведь у тебя четыре дочери, Фергюсон, и ни одна еще не вышла замуж, верно? Что-нибудь не так с той, которую ты не можешь мне предложить?
— Она обручена.
— Старик, ты меня удивляешь. Думаешь, я не знаю, что у вас тут происходит? Не знаю о трех сговорах, совершенных за последние месяцы с тремя кланами? Если ты не предлагаешь самую младшую из дочерей, почему прямо не сказать об этом?
— Ты можешь получить младшую, но если у тебя есть хоть малое чувство приличия, ты ее не выберешь. Она еще слишком молода для замужества, ответил Дугалд. — Ты не можешь получить и старшую.
— Почему? У нее есть избранник?
— Нет, просто она единственная, которая не хочет выходить замуж, и если мы добьемся замирения, я ее принуждать не буду.
— А-а, теперь я понимаю. Она твоя любимица, верно? Чересчур хороша для дикаря Маккинниона? Дугалд промолчал.
— Когда тебе надоест сидеть в этой норе, парень, я позволю тебе повидать моих дочерей и сделать выбор.
Чувство юмора покинуло Джейми, и в голосе у него был лед, когда он проговорил:
— Я не шутил насчет того, что должен познать свою жену, прежде чем обвенчаюсь с ней.
— Ты передумаешь, посидев здесь подольше.
Вскоре Джейми снова остался один, взбешенный донельзя. Просто подумать тошно, какими насмешками встретят его родственники! Джейми даже в голову до сих пор не приходило, что его могут не выпустить отсюда.
Не стоило бы и беспокоиться, если бы клан знал, что он в плену у Фергюсона. Старый Дугалд только что сыграл на этом и явно блефовал. Если бы на замок напали Маккиннионы, у старика не было бы иного выбора как только освободить Джейми. Но кто сообщит клану, что он здесь?
Часами обдумывал он месть, и вскоре фляжка с вином опустела. От злости он даже не пьянел. Изобретал бесчисленные способы мучить навязанную ему жену. И верх наслаждения местью — он не убьет Дугалда Фергюсона, он сделает его своим узником и каждый день станет рассказывать ему, как измывается над его дочерью. Жаль, очень жаль, что это будет не самая любимая из дочерей.
Гнев полностью завладел духом и телом Джейми. Он не помнил, чтобы когда-нибудь был в такой ярости. Даже когда решили вопрос о его первой женитьбе, он не чувствовал себя загнанным в ловушку. Джейми не хотел брать в жены, дочь Макинтоша, эту милую, но странную девушку, но отец пожелал этого выгодного брака, и дело сладилось. Джейми и не подумал идти против воли отца, зато потом они оба — и отец, и сын — горько пожалели. Вместо союзников они приобрели новых врагов, потому что лэрд Макинтошей обвинил их в смерти своей дочери.
Звук открываемой подъемной двери возвестил Джейми, что к нему снова кто-то пришел. Он был слишком обозлен, чтобы еще раз вступить в беседу с лэрдом.
— Если это ты, Фергюсон, я буду очень признателен, если ты оставишь меня в одиночестве, — сказал он. — Я еще не обдумал все способы терзать твою дочь, когда она станет моей женой.
Джейми услышал чье-то прерывистое дыхание и наклонился, чтобы увидеть верхнее отверстие.
— Если это не ты, старик, то кто же?
— Это я.
— Что значит «я»? — прорычал Джейми.
— Найел Фергюсон.
— Ах вот оно что! — Джейми снова откинулся спиной к твердой стенке. Тот самый молодец, который держит слово целых несколько часов? Пришел похвастаться, что одурачил лэрда Маккиннионов, который принял твое слово чести на веру?
— Я вовсе не собирался предавать тебя, — жалобным, испуганным голосом произнес Найел.
— А теперь ты еще и оскорбляешь меня ложью. В предательстве не существует половинной меры.
— Я сказал только моей сестре, — запротестовал Найел. — Она сохранила бы тайну.
— Значит, эта сука…
— Не смей ее так называть! — оборвал его Найел с такой страстью, которой сам от себя не ожидал и которая просто поразила Джейми. Чуть погодя, справившись с волнением, мальчик продолжал:
— Она никому не сказала. Другая сестра подслушала, когда я с ней разговаривал, и сразу побежала к отцу. Я не успел ее удержать. Но я не отказываюсь от ответственности. Ошибка была моя. Поэтому я и пришел сюда сказать тебе, что я очень сожалею.
17 
