Карлайл перехватил мой задумчивый взгляд, но растолковал его по-своему.
– По тому, с каким презрением вы оглядываете мой интерьер, я могу определить, что вы сноб, Кьюнан. Точно как ваш отец, – прошипел он. – Но мне удавалось не обращать внимания на его вытянутую физиономию. Скажите мне лучше, – он сменил интонацию, – вы интересуетесь архитектурой, я имею в виду старинные особняки и тому подобное?
– Интересуюсь.
– Знаток?
Я пожал плечами.
– Бьюсь об заклад, вы член «Национального треста» [1].
– Верно.
– Смотрите-ка, угадал, – усмехнулся он. – В восемнадцатом веке голозадые, вроде вас с отцом, небось готовы были разнести в щепки Чатворт и Икэорт, а теперь это для вас национальное достояние.
– Ерунда! Просто есть такое понятие, как излишество…
– К чертям собачьим ваши понятия! Ты обалдел от этого великолепия, значит, я создал все это не зря. Мне нравится производить впечатление на снобов. Я еще не встречал ни одного, кто бы в глаза сказал мне, что это безвкусица. Они только за спиной способны перешептываться, гадости из зависти болтать. Боже всемогущий! Если первому герцогу Девонширскому позволено было устраивать в Чатворте каскад в милю длиной, почему мне нельзя запустить на собственной земле фонтан высотой в полкилометра. К тому же, в отличие от герцогов, я все делаю на деньги, добытые собственным трудом.
– Прекрасно, ваша милость, – не без насмешки похвалил я хозяина. – Теперь, когда я обалдел от восхищения, может быть, вы наконец объясните, зачем мне оставаться тут еще?
– Сволочь ехидная!
– Вовсе нет. Я и не подозревал, что вам не с кем больше общаться. Насколько я осведомлен, вы предпочитаете одиночество.
– Ах, ты еще и осведомлен? Ну да, как же я запамятовал, ты же один из тех, кто собирает все сплетни, чтоб потом марать имена людей, которые многого в жизни добились. Вам ведь не спится, если кто-то наслаждается богатством. Запомни, эта страна провалится прямо к черту на сковородку, если не позволит людям, умеющим делать деньги, тратить эти деньги по их усмотрению.
– Да, тяжелая жизнь у вас, у богатых, – посочувствовал я.
– Ну ладно, мистер Частная Ищейка, я сыт твоим дерьмом, – взорвался он.
Мы стояли на сверкающем мраморном полу напротив огромных диванов, расставленных квадратом. Над нами, там, где предполагается крыша, высился стеклянный купол. Не знаю толком, чего хотел от меня Карлайл: чтоб я сел на диван, станцевал чечетку на каменном полу или пал перед ним ниц и стал молиться золотому тельцу. На мой взгляд, наш разговор должен был продолжаться стоя. Я внимательно оглядел помещение на случай экстренного побега. Дверь, через которую мы вошли, была заблокирована регбистами. Другие двери наверняка управлялись с помощью пульта, который всегда под рукой у хозяина. Я бы не удивился, если бы после нажатия одной из кнопочек под моими ногами разъехались мраморные плиты, а под ними оказалась клетка с голодными крокодилами. Вообще-то я действительно обалдел от дома, но ни за что не собирался выдавать своего впечатления.
– Между прочим, вы первый начали, когда заявили, что я унаследовал глупость моего отца, – заметил я.
– Главное, что я сам не глупый отец, поэтому желаю точно знать, что за игру вы затеяли с моим сыном Чарльзом.
– Спросите у него.
– Спрашивал. Он выдал мне какой-то бред, будто ты готов обеспечить его алиби.
– Если он так сказал, – кто я такой, чтоб опровергать его слова?
Я поглядел на массивные бронзовые подсвечники, украшавшие ближайший столик, и подумал, что смогу воспользоваться ими как оружием для самозащиты.
– Расскажи мистеру Карлайлу все по порядку, – встрял Хэффлин.
– А если не расскажу?
– Это ты помог Чарли убрать Лу Олли? – потребовал ответа хозяин.
– Я думал, что вы все знаете, – почти пробормотал я.
– Что ты имеешь в виду? Считаешь, что я организовал убийство, которое ляжет пятном на всю мою семью? Пошевели мозгами, Кьюнан.
– К моим мозгам это убийство какого отношения не имеет.
– Убийство произошло у дверей твоего офиса.
– Мало ли что могло случиться на улице в центре города?
– Ты спишь с женой моего сына? – вдруг спросил Карлайл.
– Нет.
– Зачем же ты возле нее крутишься?
– Она попросила меня доказать, что ее отец осужден по ошибке.
– Кончай врать, подонок! – взревел Карлайл и, метнувшись ко мне, заехал пару раз по лицу. Выпад оказался неожиданным, но мне удалось отшвырнуть его назад ответным ударом. Хэффлин поддержал хозяина сзади, а два регбиста скрутили меня за плечи так, что я не мог пошевелиться.