38 
Многое надо было разработать... Между ним и Амур Мирбале началась гонка на время, часы уже были включены.
* * *
В кабинете Франка Джилпатрика царила приятная прохлада. Американец с уважением смотрел на Малко. – Вы видели Жакмеля! – воскликнул он.
После инцидента с Мирбале Малко явно вырос в его глазах.
– В общем, – сказал Малко, – мне остается только пойти и прикончить Амур Мирбале в ее «ламборджини», пока ее тонтон-макуты не нашпиговали меня свинцом.
– Если бы она действительно хотела этого, вас уже могли убить, когда вы выходили из отеля... Наверно, она изменила мнение. После того унижения, которое вы заставили ее испытать, она хочет расправиться и с вами, и с Жакмелем.
Фрэнк все меньше казался дювальеристом. Малко подумал, что, если его пребывание на Гаити затянется, он снова станет настоящим белым человеком. Но пока вставала более неотложная задача.
– Где я могу найти некоего Сезара Кастелла? – спросил он.
Лицо Франка снова замкнулось.
– Не имею ни малейшего представления, – сухо сказал он. – Спросите у пастора Джона Райли на Радио-Пакс. – Несколько раз он помогал этому типу... А Радио-Пакс вы найдете на дороге Карефур.
– А как быть с двадцатью пятью тысячами долларов?
– Они в нашем распоряжении. Естественно, вы дадите мне расписку.
Деликатность еще не умерла. Малко устало встал.
– Пойду продолжать мой путь на Голгофу.
– Передайте от меня привет Джону Райли, я не видел его уже две недели.
* * *
Когда постучали в дверь, пастор Джон Райли на четвереньках пытался отыскать пружину бойка от своего старого пистолета «радом» калибра 9 миллиметров. Поднявшись, он накрыл большим клетчатым платком разобранное оружие и пошел открывать.
Хотя прежде он никогда не видел Малко, он горячо пожал ему руку: Джон Райли не забыл в повседневной жизни о христианском милосердии. Тогда Малко сказал самым естественным образом:
– Я ищу света.
Пастор улыбнулся еще шире:
– Входите, входите.
Кондиционер не работал. Джон Райли взял платок, прикрывающий «радом», и вытер пыль со стула для Малко. Сам же он уселся за столом.
– Я только что вернулся из Артибонита, – объяснил он, – а там полно пыли. Если сразу же не почистишь оружие, считай что потерял его... Чем обязан вашему визиту?
Джон Райли был достаточно плотным мужчиной с круглощеким, не особенно выразительным лицом. За роговыми очками скрывались серые пронизывающие глаза. Даже Франк Джилпатрик не знал, был ли он действительно пастором. Впрочем, все, что касалось Радио-Пакс, частной радиостанции, ведущей на Гаити религиозные передачи, было окутано тайной. Хотя работал он вполне официально, заручившись лицензией от гаитянского правительства, а его передатчики действовали по всей стране.
Выцветшая табличка напротив «Ройал-Бар», на дороге Карефур, извещала, что здесь находится Радио-Пакс. Затем надо было пройти по ухабистой тропинке в джунглях, чтобы достичь небольших зданий, где и находился передатчик.
Проблема заключалась в том, что нельзя было понять, какая конгрегация патронирует Радио-Пакс: религиозные воззрения ее ведущих были слишком расплывчаты, если только это не было свидетельством святой сдержанности. Впрочем, гаитяне были уверены, что Радио-Пакс было филиалом ЦРУ, а его пасторы не умели креститься...
Не так уж они были и неправы. Вплоть до последнего цента деньги, позволяющие радиостанции вести скудное существование, поступали из ЦРУ. И фраза, произнесенная Малко, была паролем на этот месяц. Тем не менее, кроме тайного устранения одного сатанинского коммуниста, Радио-Пакс держалось в стороне от насильственных акций своих хозяев. Или ты святой, или нет...
– Я должен войти в контакт с неким Сезаром Кастеллой, – сказал Малко.
Джон Райли покачал головой.
– Ах, Кастелла. Его здорово оклеветали. А ведь он так много сделал для защиты Святой Церкви.
Не вина пастора Райли, если он рассматривал кровь коммунистов и им подобных как гемоглобин...
– Сезар Кастелла находится в отеле «Иболеле», – тихо сказал Джон Райли. – Я напишу ему записочку: в последнее время он стал очень боязливым.
Малко мысленно поздравил себя с тем, что зашел к этому удивительному пастору. Умиротворенный, Джон Райли отодвинул пистолет и принялся писать.
* * *
Жюльен Лало быстро захлопнул дверь своего дома: нищий, сидевший на тротуаре напротив, был тонтон-макутом, одним из самых жестоких людей Амур Мирбале. Старик пытался успокоить сердцебиение. Дала ли Амур приказ убить его, где бы он ни появился, или просто напугать его? Хотя, сообщая о Малко, он выказал немало рвения.
38 
