46 
— У меня много знакомых. Сказали бы, что собираетесь туда, я бы помогла.
А заодно и установила бы слежку... Бейрут богат неожиданностями. Все работают на всех. Осторожность Джони стала теперь ему еще понятней.
— Раз уж вы все знаете, — сказал Малко, — ответьте, где мой шофер.
В черных глазах Джослин блеснула ирония.
— На посту в Бикфае. А он вам нужен?
— Нет, спасибо. Сейчас мне нужны душ и постель.
Она коснулась плечом его плеча и спросила застенчивым девичьим голоском:
— А когда вы закончите принимать ванну, не хотите со мной поужинать? Я должна пойти к друзьям, а с вами это будет не так тоскливо. Я ведь пришла еще и для того, чтобы пригласить вас.
Малко колебался. Он был опустошен — физически и морально. Но, с другой стороны, это поможет ему отвлечься. Он не мог заставить себя просидеть весь вечер у телефона в ожидании звонка Джони. Перед его глазами все еще стоял убитый им боевик с испуганным и удивленным взглядом. Хорошая порция водки сотрет, может быть, дурное воспоминание. А прикосновение гладкой женской кожи ускорит забвение.
— Хорошо, — сказал он. — Встретимся через полчаса.
Джослин не смогла скрыть радости:
— Великолепно! Я поеду к себе, а потом заскочу за тобой.
Когда Малко садился в лифт, сумасшедший попугай изображал падение пятисоткилограммовой бомбы. В номере его ждало сообщение. Ему кто-то дважды звонил из Бейрута, но себя не назвал. Джони или Мона, стюардесса? Под теплым душем ему стало легче. Он чувствовал себя страшно виноватым перед Нейлон. Но ведь ему даже неизвестно, где она живет. Так что до завтра связаться с ней невозможно.
Малко уже собирался выходить, когда зазвонил телефон. Он облегченно вздохнул, узнав спокойный серьезный голос Джони.
— Мне сообщили, что вы вернулись, — сказал палестинец.
— Так точно! — ответил Малко. — И хочу видеть вас. Как можно скорее. Сегодня вечером можно?
— Нет. Завтра. Будьте в одиннадцать в баре отеля «Ривьера».
Успокоенный, Малко спустился вниз. Перед «Коммодором» уже стоял красный «мицубиси» Джослин. Молодая женщина успела надушиться и переодеться — она была в прозрачной блузке и обтягивающей юбке.
Джослин улыбнулась Малко нежно и плотоядно.
— Мы долго не задержимся на этом ужине.
Как всегда, она повела машину по узким улочкам с бешеной скоростью, словно торопилась в могилу, только помахивала пропуском перед постовыми, говорливая и, несмотря ни на что, все же привлекательная — гибкая и стройная. Они добрались до центра Ашрафеха меньше чем за десять минут. Пышно убранное помещение, дамы, увешанные драгоценностями, слегка напыщенные мужчины и в качестве звукового сопровождения — глухие раскаты взрывов. Византийская роскошь: электрический свет, ломящиеся от снеди столы и осаждаемый гостями бар. Джослин нервно рассмеялась, наполняя водкой два бокала.
— Это у нас транквилизатор. Здесь вес напиваются. Иначе мы бы с ума сошли за восемь-то лет.
Зазвенел звонок, пришел кто-то еще. Среди новых гостей оказалась молодая блондинка. Она слегка улыбнулась и направилась прямо к Малко. Он чуть не выронил бокал. Рашель, агент Моссада. Джослин Сабет заговорщицки улыбнулась ей.
— Вы, кажется, встречались...
Рашель пожала руку Малко с неподдельной теплотой, а Джослин тут же деликатно удалилась. Откуда израильтяне могли узнать, что он будет здесь? Малко не мог поверить в простое совпадение...
— Вы знали, что я приду сюда?
Израильтянка кивнула в знак согласия.
— Да. Вы вообще нас очень интересуете. Что узнали в Баальбеке?
Пришел черед улыбаться Малко.
— Ничего сверх того, что расскажет ваш информатор Абу Шаки...
На секунду молодая женщина дрогнула, но тут же взяла себя в руки и сухо произнесла:
— Я не знаю человека, о котором вы говорите.
Да, дисциплина в Моссаде что надо! Почувствовав, что начала неудачно, Рашель решила сменить тон и действовать по-другому. Посреди салона кружилось несколько пар, и она промурлыкала:
— О! Как давно я не танцевала...
Малко обнял женщину и не удивился, когда она тесно прижалась к нему, глядя при этом самым невинным образом.
— Не думайте, что меня занимает только работа. В Тель-Авиве я увлекаюсь социологией, у меня есть любовники, я путешествую, одним словом, живу. И здесь я тоже хочу жить — любить, расслабляться.
Она хорошо знала, как соблазнительна, — загорелое сильное тело, правильные черты лица и явно выраженная чувственность, способная зажечь любого. Правда, Малко она не волновала. Но все же водка и тепло ее тела сделали свое дело, он расслабился, постоянно ощущая на себе внимательный и ироничный взгляд Джослин. Но передышка оказалась недолгой. Когда зазвучала третья пластинка, Рашель шепнула ему на ухо:
46 
