Особенно,... 
76 
У Греди хватило ума не спрашивать, откуда такая уверенность в девственности его приемной сестры. На самом деле это не имело значения; имело значение лишь то, что Коннор в это верил.
И Коннор действительно верил! Это чувствовалось в охватившем его горячечном нетерпении, да и во всем его поведении; хотя бы в том, что даже лучшие шлюхи лучшего борделя Палмариса потеряли для него свою привлекательность!
— Малютка Джилли, — пробормотал Греди себе под нос, когда Коннор вскочил и бросился к выходу. — Ну ты и сучка. Нацепила свою непорочность на острый крючок и приманила ею не кого-нибудь, а племянника барона.
Греди безмолвно поаплодировал своей хитрющей маленькой сестричке, хотя то, как она действовала, почти пугало его; ему никогда даже в голову не приходило, что она способна вести такую вероломную игру — и так дьявольски успешно.
— А, надоели они мне оба, — добавил Греди уже громче и последовал за Коннором. Две женщины, сидящие на нижних ступенях лестницы, подняли головы и с любопытством посмотрели на него. — По крайней мере, я избавлюсь от тебя, дорогая сестричка, и пусть Коннор потом пеняет на себя, когда выяснится, что ты вовсе не такое сокровище, как он того хотел.
Он был еще на пороге, когда с улицы вошла еще одна проститутка из числа его фавориток. Он ладонью приподнял ее голову за подбородок. Женщина улыбнулась.
— Маленькая сучка, — сказал он. — Скоро, совсем скоро бедняга Коннор поймет, что у нее нет ни твоего обаяния, ни талантов.
Он поцеловал женщину и выбежал на улицу. Хотя… стоило ли торопиться? Ясное дело, Коннор отправился в гостиницу, чтобы встретиться с Джилл. Ничто не мешает Греди пропустить пару стаканчиков и сыграть в кости.
Это была церемония, о которой говорил весь Палмарис; женщины впадали в экстаз, а мужчины напускали на себя преувеличенно важный вид, в глубине души желая оказаться на месте Коннора Билдебороха, когда он в карете совершал проезд по извилистым улицам. Все разговоры насчет того, как это такая благородная семья снизошла до безродной сироты, смолкли сами собой, когда люди увидели Джилл, такую юную, такую чистую и прекрасную. В белом платье из отделанного кружевами атласа, с густыми золотистыми волосами, заколотыми с одной стороны и свободно ниспадающими с другой, она казалась созданной быть королевой. Ходили даже слухи, что в жилах девушки и впрямь течет королевская кровь; слухи были вызваны тем, что, как выяснилось, о ее прошлом никто ничего толком не знал.
Все это была чепуха, претенциозность и сплошная показуха, но в Году Божьем 821 в Хонсе-Бире так уж было заведено.
Лицо Джилл превратилось в маску с нарисованной на ней вымученной улыбкой. Она выглядела принцессой, но чувствовала себя маленькой потерянной девочкой. С одной стороны, очень приятно было одеться так нарядно и чувствовать себя в центре внимания. С другой стороны, именно это ощущение, что она в центре внимания, ужасало ее. Мало того, что карета объехала, казалось, все улицы города, а в церкви во время свадьбы присутствовало не меньше пятисот человек; гораздо хуже было то, что должно было произойти позже, по окончании грандиозного бала…
— Я ждал слишком долго, — сказал ей Коннор утром, сопровождая свои слова поцелуем в щеку. — Сегодня ночью.
И ушел, оставив Джилл наедине со своими мыслями. Если каждый подаренный ему поцелуй сопровождался для Джилл ужасным звуком хлопающих вокруг черных крыльев, что же будет, когда свершится то, чего он так жаждет? Одна из служанок рассказала ей во всех подробностях, что именно ее ожидает.
Джилл заставила себя улыбнуться Коннору перед тем, как он ушел, но от мысли о предстоящей ночи ее бросало в дрожь.
Церемония прошла на самом высоком уровне — с радостной торжественностью; женщины плакали, мужчины сохраняли важный вид. Потом новобрачные вышли в огромный зал, где было полно народу, звучала музыка, звенели бокалы, слышался смех. Джилл редко выпивала больше одного бокала вина, но этим вечером Коннор угощал ее снова и снова, и она не отказывалась. Он явно пытался помочь ей расслабиться, и она тоже от всей души хотела этого.
Или, может быть, она просто пыталась притупить свой страх.
К ней подходили джентльмены, если не по духу, то по крайней мере по крови. Поздравляли, приглашали танцевать; некоторые шептали на ушко непристойности, руки других как бы нечаянно оказывались там, где им вовсе не следовало быть. Однако Джилл, хотя и чуточку пьяная, ловко увертывалась, не позволяя им ничего лишнего.
76 
