— А ведь только на этой неделе мы установили дверной код! — гаркнула Кармен. — Как эти сволочи сюда забрались?
На первом этаже царила разруха. Две женщины рыдали, прижавшись друг к другу. Мужчина выпускал пар, колотя по двери и вопя, что уничтожен его многомесячный труд. Пол был усеян обломками компьютеров, мольбертов, мебели. Вытянувшись рядом с разбитой скульптурой, молодой человек, морщась от боли, держался за ногу. Альберта бросилась ему на помощь.
— Вон они! — Кармен указала Ингрид на две фигуры, быстро скрывшиеся во тьме.
Девушки ринулись за ними по пятам, бегом спустились по лестнице и оказались в подземном помещении. Ингрид обнаружила просторный сводчатый подвал, загроможденный старыми станками. Рассеянный свет уличных фонарей проникал сквозь окошки, высвечивая контуры копра. Кармен указала на бегущую тень прямо перед собой. Она устремилась в погоню.
— Займись вторым! — крикнула она.
Легко сказать, подумала американка, пробираясь по подвалу, заваленному металлическими прутьями и ржавыми листами жести. Ингрид опрокинула ящик с винтами или с болтами, задела влажные от испарений трубы. Откуда-то издалека донесся голос Кармен, потом смолк и он. Она застыла и различила стук капель, очевидно, из протекавших канализационных труб.
Крик раздался слева. Ингрид отступила. Левую руку пронзила острая боль. Она взмахнула битой, почувствовала что-то твердое и услышала приглушенный стон. Пучок света плясал на сочащихся влагой стенах, отражался от жестяных листов. Ингрид обнаружила, что ее бита в крови. А лицо противника напоминает жуткую маску, с которой стекает что-то алое. Она подумала, что ранила его. Он поднял биту.
— БРОСЬ ЭТО ИЛИ Я СТРЕЛЯЮ! — крикнул кто-то, невидимый за светом карманного фонаря.
Громила замер в нерешительности. Прогремел выстрел, свет фонарика описал зигзаг, а биту разнесло в щепки. Он упал на колени, положив руки на затылок.
— Так-то лучше, — продолжал тот же голос.
Ингрид услышала характерный щелчок наручников. Она узнала Саша Дюгена. Его белая рубашка, на которой выделялась бежевая кобура, была в крови. Сперва Ингрид испугалась, но потом сообразила, кто пленник: тот самый, которого разукрасила Нора.
— А это что за гадость? — буркнул Дюген, потерев рубашку ладонью.
— Слава богу, простая краска, — отвечала Ингрид. — Нора немного перенервничала…
Дюген посмотрел на нее и, убирая пистолет в кобуру, обратился к громиле:
— Кодовый замок на входной двери не тронут. Так что давай рассказывай, как вы сюда пробрались, да поживее.
Парень вгляделся в лицо Дюгена и предпочел сказать правду:
— Через подземный вход.
— Показывай.
Ингрид пошла за ними. Они углубились в узкий проход, потом громила показал на потолок, откуда пробивался лучик света. Дюген ощупал стену и обнаружил веревочную лестницу.
— Говори.
— Забитый колодец. Он выходит в монастырский сад. Через него мы и прошли. Пришлось только разрезать решетку между общиной и садом.
— Кто тебе сказал?
— Никто.
— Ты все равно расколешься. Но уже перед дружками. Так что если не хочешь прослыть стукачом…
— Я заходил сюда осмотреться. Днем здесь проходной двор. Я назвался любителем искусства. Но не я один здесь околачивался. Был еще светловолосый толстяк, вернее, рыжий толстяк. Короче, рыжий блондин.
— Напряги извилины.
— Ну в общем, высокий и толстый.
— Толстый или накачанный?
— И то и другое, а одет как садовник, в резиновых сапогах. Я следил за ним. Какое-то время он разгребал завал, потом нашел проход и сам колодец. А после, уж не знаю зачем, он снова все завалил. Ну а я прикинул, какой мне от этого толк.
— Кто тебя нанял?
— Момо.
— Момо?
— Момо из квартала Сталинград. Но он только связной.
— А он, часом, не связан с неким Жильбером Марке?
— Колите меня перед кем хотите и сколько хотите, больше ничего не вытяните. Момо рассказал мне самую малость. Я навожу шухер, где мне скажут.
— Чудо что за философия, — заметил Дюген, подталкивая его к выходу.
Ингрид пошла за ними следом, держа в руках перепачканную краской биту. Выяснилось, что Норина алая краска поставила жирный крест на ее топике и башмаках.
И снова они оказались в коридоре на первом этаже. К ним бросились лейтенант Николе и два полицейских в форме:
— Шеф, вы ранены?