Особенно,... 
4 
Бен прочел плохо скрываемый вопрос в глазах Ингрид:
— Шарлиз — моя единокровная сестра. Отец рассказал мне о ней в прошлом году. При жизни мамы такое признание было бы немыслимым.
Впервые Ингрид заметила отзвук горечи в его голосе. Всего лишь каплю. И хотя его дыхание отдавало скотчем, а сам он был печален, Бен оставался самым элегантным мужчиной в мире. Возможно даже, благодаря этой печали.
— Из-за чего она так рассердилась?
— Она хочет войти в совет директоров «Фрэзер Реалити». Я ей объяснил, что сперва ей придется подучиться, а потом начать с более скромной должности.
— А что говорит Шерман? — поинтересовался Брэд.
— С тех пор как мой отец открыл для себя радости гольфа, его уже ничто не беспокоит, он уверяет, что это успокаивает лучше дзен-буддизма. Кстати о релаксации: как насчет того, чтобы порыбачить завтра утром в протоке? И ты тоже приходи, Ингрид.
— Только не слишком рано! — воскликнул Брэд, крепко хлопнув друга по спине. — А я-то думал, мы больше не сунемся в чертову протоку!
Ингрид всегда считала рыбалку одним из самых скучных занятий в мире, вроде вышивания или коллекционирования марок. Но ловить рыбу в обществе Брэда и Бена — совсем другое дело. Дома она не могла отделаться от мыслей о сегодняшней стычке. Брэд не пил ничего крепче лимонада. Почему же та девушка обозвала его пьянчугой? Засыпая, она вообразила, как вместе со своим другом-садовником взбирается по зеленому Великану, раздвигая вьющийся испанский мох и вспугивая попугаев, чтобы разорвать кружево облаков и слиться с небом, а потом склониться над изумрудными просторами Садового района. Оттуда Магнолия-холл казался лишь крохотным кубиком.
1
Стаканчик белого, выпитый у Зазы, оставил во рту приятное послевкусие, и Ману насвистывал, входя в северные ворота Монсури, когда навстречу ему попалась парочка джоггеров. Какого черта они здесь бегают, потея, как тюлени, одержимые своим брюшным прессом? Как бы ему хотелось, чтобы в этот утренний час парк принадлежал ему одному. Но он спохватился: ни к чему невеселыми мыслями портить столь славное начало дня. В туях копошились воробушки, сорока прихорашивалась на самой красивой ветке пурпурного бука, система автоматической поливки разбрасывала там и сям звенящие струйки, и дивный влажный аромат плавал в воздухе, так что Ману казалось, что он заново родился. Он пошел по тропинке вдоль линии скоростного метро. Распускавшиеся у ограды розовые кусты благоухали. Он осмотрел пышущие здоровьем почки мужской особи гинкго билоба. Чудо-дерево, способное выдержать что угодно: сильные холода, затяжные дожди, нашествие паразитов. По слухам, этот вид пережил Хиросиму и человеческий вандализм.
— Привет, Коидзуми! Все пучком, парень? Ну еще бы, ты, как всегда, в отличной форме.
Ману не только беседовал с любимыми деревьями, он к тому же усвоил привычку давать им имена, заимствуя их из мира политики. Спортсмены-тюлени и прочие разношерстные зеваки, заслышав его монологи, смотрели на него жалостливо, словно на умалишенного, что, впрочем, ничуть его не смущало. Скорее наоборот.
Он отправился проведать Тони Блэра. Девонширская яблоня плохо перенесла зиму. Прослушав ее листочки, Ману пришел к выводу, что, хотя Тони знавал лучшие времена, он явно идет на поправку. На станцию с обычным грохотом прибыл поезд скоростного метро, чтобы снова, заскрежетав колесами, тронуться в путь. В звуках парка Монсури чего-то не хватало. Слышалось только пение птиц и гул уличного движения неподалеку. А ведь должна еще разноситься победная песнь пилы для обрезки деревьев. Ману поспешил туда, где росли каштаны. Де Голль нуждался в основательной стрижке. Как, впрочем, и Миттеран, Ширак, Помпиду, Жискар и остальные. Он не удостоил взглядом «арт-объекты», которые уродовали его парк. Уполномоченный по культуре решил осквернить Монсури ордой пугал, созданных пронырами, которые величали себя художниками, хотя их дарования проявлялись преимущественно в выколачивании субсидий, но добрым людям радости не приносили. Безобразные конструкции из всякой дряни, словно подобранные на свалке, никого не пугали, а что до дроздов, те просто смеялись им в лицо. Скорее они вызывали желание пойти куда-нибудь подальше и поискать там травку позеленее.
К своему изумлению, он обнаружил Малыша Луи и Жана-Кристофа развалившимися у водопада. Пугало из ржавых консервных банок пялилось на них с самым идиотским видом.
4 
