92 
— Жаль, янки.
— Что жаль?
— Что у меня нет средств содержать псину. Их только-только хватает, чтобы выжить самой. Зато это я хорошо усвоила, еще когда была девчонкой. Вот почему я до сих пор здесь. Ты не поверишь, но именно у крыс я выучилась всему, что знаю. Конечно, кроме игры на гитаре. Крысы — чемпионы по выживанию. Недаром здесь только я умею нанизывать их на шпагу. Они не жалуются. Ведь я Королева крыс. Это нормально, просто у меня самое богатое воображение. Кстати, я и для тебя кое-что придумала, янки.
В губах у Кармен снова показался медиатор. Произнося свою речь, она держала его во рту. Она подтащила Ингрид к своим ногам.
— Открой рот, янки. Сейчас ты получишь причастие.
— What?
Усевшись ей на живот, Кармен засунула ей в рот пластиковый треугольник. Та сопротивлялась. Рокерша била ее по лицу, пока она не подчинилась и не проглотила медиатор.
— Аминь! Так было надо, янки. Ведь мы как-никак в монашеской обители. И тебе предстоит участвовать в похоронах.
— Чьих похоронах?
— Твоих, идиотка. Ты будешь великолепна в своем земляном склепе. Среди цветочков красавчика Луи-Гийома. Ты соединишься с ним. Веками он чах в одиночестве, бедолага. Вы созданы друг для друга.
Ингрид подумала о Ромене. Он непременно проснется от шума.
— Янки, я знаю, о чем ты думаешь. Не забывай, что ты имеешь дело с Королевой крыс. Ее верноподданные обшаривают все закоулки и доносят, что там творится. Ромен свалил. Ромен никогда не проводит субботнюю ночь в своей постели. Он старый раб, но не настолько, чтобы у него не было свободного дня и ночи. Здесь неподалеку у него есть подружка, такая же морщинистая, как он сам. Королева знает все, янки. Однако хватит болтать. После причастия — положение во гроб. Готова?
— До чего же ты трусливая и подлая, Кармен! Вот почему Лу хотела уйти из «Вампиреллас». Она не могла на тебя положиться. Do you hear me, motherfucker? [33] Хотя бы дерись честно. Piece of shit! Fucking cow!
Раз диалога не вышло, попробую-ка я задеть ее чертову гордость, решила американка, продолжая осыпать свою мучительницу оскорблениями. Лишь бы выиграть время, сейчас оно дороже серебра.
О серебре она вспомнила из-за «гибсона», который прижимала к себе Кармен. Изумительная гитара Лу с черным корпусом и серебристыми струнами, которые отбрасывают лунные блики под грязным светом подвальных рамп — трубок дневного света.
Исчерпав свой запас ругательств, она, задыхаясь, смолкла. Лицо Кармен казалось таким же ледяным, как на картине Норы. Она отступила на шаг, с воплем замахнулась гитарой. Ингрид напряглась, перекатилась на бок. «Гибсон» опустился ей на голову. И наступила тьма.
47
Рядом кто-то вкалывал как проклятый, пытаясь взобраться на ледник, преодолеть на велосипеде горный перешеек, завершить парижский марафон, а может, выиграть Кубок мира по тайскому боксу и при этом остаться в живых. Она слышала, как он то и дело ухал, чем-то ритмично стучал, с каким ожесточением он трудился.
Открыв глаза навстречу звездному небу, Ингрид тут же зажмурилась: так у нее раскалывалась голова. Она попыталась шевельнуться и решила, что ее разбил паралич, наверняка у нее перебит позвоночник. Потом до нее дошло, что она связана по рукам и ногам, а рот заклеен клейкой лентой. Она уловила запах компоста, стрекот насекомых и вспомнила угрозы. «Тебе предстоит участвовать в похоронах… готова?.. не забывай, что ты имеешь дело с Королевой крыс…» Извиваясь, она сумела повернуться. В рассеянном свете лампы, стоявшей на краю старого колодца, двигалась тень. Кармен. Кармен с лопатой в руках трудилась как одержимая. Она мощно и мерно вгрызалась в землю, кряхтя от усилий, отбрасывая целые кучи земли, пополнявшие зловещий холмик. Высеченная из гранита рокерша зря времени не теряла. Она до середины бедер погрузилась в могилу, которую рыла с таким остервенением.
Ингрид попыталась закричать, но, кроме бульканья, ничего не вышло. Тогда она поползла к решетке, где виднелся узкий краешек калитки. А за ними — улица Толбьяк. Жизнь, нормальные люди. Рана больше не болела, страх смерти придавал ей сил. Она чувствовала, как давит своим телом цветы Ромена, как трещат их стебли, лопаются венчики, как к потной шее липнет пыльца, и продолжала ползти. Стук лопаты смолк. Кармен подняла голову, застыла, выбралась из могилы. Присев на корточки рядом с Ингрид, она положила ей на лоб испачканный в земле палец.
92 
