113 
Ла Вальер затрепетала. Испуганная лань страстно томящаяся лань… подумал Людовик. Конечно же, я люблю Генриетту, но она жена моего брата, а эта маленькая робкая Ла Вальер так хочет быть любимой!..
Арман де Гиш вскоре вернулся ко двору, почувствовав, что желание видеть Генриетту слишком сильно, чтобы он мог находиться в отдалении от нее. Он попросил прощения у Филиппа, тот милостиво извинил его, и они снова стали близкими друзьями, а он вновь получил возможность видеть Генриетту.
Генриетта, улучив момент во время танца, сказала королю:
— Итак, мы произвели желанный эффект. Теперь говорят исключительно о тебе и малышке Ла Вальер.
— Вот как? — поднял брови Людовик.
— А мое имя постоянно упоминается в связке с именем де Гиша.
— Что меня вовсе не радует, — сказал Людовик.
— Как меня не радуют разговоры о твоей любви к Ла Вальер.
— Не верь, если будут говорить, что я кого-то люблю, что я способен на подобное чувство, после того, как полюбил тебя!
— Хотелось бы верить, Людовик. Надеюсь, ты любишь меня по крайней мере так же, как я тебя.
— Моя любовь к тебе вечна, — торжественно произнес король, избегая при этом встретиться с ней взглядом.
Ему хотелось сейчас уйти от соблазна, связанного с существованием Ла Вальер, хотелось забыть ее маленькие трепещущие ручки, крики протеста и удовольствия. Это не должно повториться, строго сказал он себе. Он не желал, чтобы это повторялось во второй и третий раз, но так трудно было отказаться от этого! Она была сама готовность, такая робкая, такая соблазнительная! Было бы просто бесчеловечно после случившегося пренебречь ею. И вообще, речь шла не о любви к малышке, уверял он себя, а всего лишь о жалости… об уважительном отношении к ней.
Генриетта снова заговорила:
— На днях Арман де Гиш пробрался ко мне в покои, переодевшись гадальщиком. Он ведет себя вызывающе-безрассудно, и я запретила ему подходить ко мне при любых обстоятельствах. Мне кажется, того, что было, хватит с избытком, и я не хочу новых скандалов. И вот моя фрейлина Монталэ приходит ко мне и объявляет, что пришел гадальщик с важным известием для меня. Я разрешила его привести и с первого же взгляда определила, кто это, едва он поднял на меня свои печальные глаза. Я сразу же прогнала его. Спасибо, никто из фрейлин не распознал, что это был де Гиш.
— Какой наглец! — воскликнул король.
— Не будь к нему слишком суров, Людовик. Мы сами втянули его в эту игру, вспомни.
Людовик, чувствующий вину из-за происшествия с Ла Вальер, понял, что его гнев против де Гиша выглядит несколько преувеличенно. Но Генриетта лишь нежно улыбнулась: ей было приятно получить подтверждение того, что Людовик любит ее так пылко.
На улицах распевали песенки об амурных похождениях при дворе. Сердечный дружок месье влюблен в мадам, король позабыл про жену и увлекся фрейлиной мадам.
Мадемуазель Монталэ, страстная интриганка, посвященная в дела госпожи гораздо глубже, чем та подозревала, шепнула ей однажды:
— Ла Вальер последнее время очень рассеянна… А все, говорят, из-за ухаживаний короля. Как все набожные девушки, она мучается, утратив невинность, и пытается сама себя убедить, что лучше нарушить законы церкви и отдаться королю в беседке, чем пойти против воли своего царственного владыки.
— Сплетни, больше ничего, — отмахнулась Генриетта.
— Боюсь, что не совсем, — покачала головой Монталэ. — Я случайно услышала, о чем молится Ла Вальер. Она сначала молилась, чтобы Бог дал ей решимости устоять в следующий раз, а потом, не переводя дыхания, молилась, чтобы этот следующий раз настал поскорее… Вот уж кого не терплю, так это набожных шлюх.
— Ла Вальер?.. Ни за что не поверю!
— Мадам, но это правда. Весь двор только об этом и говорит, просто от вас скрывают происшедшее, зная вашу дружбу с его величеством.
Генриетта отослала сплетницу. Возможно ли это? Малышка Ла Вальер!.. Менее чем кто-либо претендовавшая на короля!.. И вот ее почти невероятная застенчивость тронула сердце короля! Ей ли, Генриетте, не понять, в чем движущие мотивы поступка короля.
И тем не менее она все еще не могла поверить в случившееся.
Все же она решилась послать за Ла Вальер, и когда девушка, трепеща, предстала перед ней, сказала:
— Мадемуазель де Ла Вальер, до меня дошли слухи о вас. Мне не хотелось бы верить, что это может быть правдой. Вы — моя фрейлина, на мне лежит ответственность за ваше поведение, и я не хотела бы думать, что вы способны вести себя безнравственно.
113 
