79 
Энн была воплощением укоризны. Она догадывалась, что Люси провела ночь с мужчиной, и, хотя ничего не сказала, была испугана. Радость по случаю возвращения в Лондон у нее еще быстрее, чем у Люси сменилась пониманием того, что Лондон уже не тот, чем восемь лет назад.
Явилась Дженни, сначала подшучивала, потом перешла к скрытым угрозам. Она намекнула, что человек, таинственно пересекший Ла-Манш и имевший близкие отношения с врагами Республики, должен иметь надежный кров, где он был бы под защитой хороших друзей.
— Мне очень хорошо и здесь, — сказала ей Люси.
— Так не может продолжаться вечно, — возразила Дженни. — А среди друзей вам будет весело.
— Я не стану жить в вашем борделе, — твердо сказала Люси.
— Вы можете очутиться в гораздо более серьезном месте, чем мое учреждение, Люси Уотер.
— Никогда, — беспечно ответила Люси.
— Вы скоро измените свое мнение.
— Никогда! — воскликнула Люси, и губы ее твердо сжались.
Женщина ушла, и Люси снова забралась в постель, уплетая сладости. Дженни приходила еще два раза, она пыталась задобрить Люси, но тщетно.
Через несколько дней в комнате над цирюльней появились двое мужчин. Это были строго одетые служащие Республики со зловещими лицами. Они спросили госпожу Барлоу.
— А по какому поводу, — спросила с порога Энн.
Мужчины ответили, что женщина, снимающая эту комнату, недавно приехала с континента и является шпионкой Карла Стюарта.
Люси поднялась с постели навстречу им, так что легкая накидка упала с плеч. Но это были не джентльмены двора, которых тронула бы ее беззащитная красота. Пришельцы начали обыск комнаты и в одной из коробок нашли документ за подписью короля о выплате четырехсот фунтов в год Люси Уотер.
Один из них сказал:
— Госпожа, соберитесь и немедленно следуйте за нами. — Он повернулся к Энн. — Вы тоже. Мы переведем вас в другое место.
Перепуганная Энн собрала хозяйку и детей, заинтересовавшихся, куда их поведут.
— А куда мы идем? — спрашивала маленькая Мэри, — Мы будем гулять?
— Подожди немного, и все увидишь сама, — сказала ей Люси.
— Мама, — крикнул Джимми. — Ты не хочешь с ними идти? Если нет, я их всех порублю моим мечом!
Мужчины смотрели на малыша, не улыбаясь. Джимми сразу же возненавидел их. Он привык к ласке и восхищению. Он выхватил меч из ножен, но Энн, стоявшая рядом, успела поймать его за руку.
— Сейчас, господин Джимми, делай то, что тебе скажут. Так будет лучше для твоей мамы и… для всех нас. То же самое сказал бы тебе папа.
Джимми затих. Что-то в лице Энн заставило его остановиться и задуматься; он увидел, что мать тоже серьезна, и это была уже не игра.
Не прошло и получаса, как они покинули цирюльню и были отконвоированы к берегу реки, где их ожидала баржа.
Они медленно плыли по реке, и вскоре Джимми увидел громадную серую крепость на берегу.
— Это Тауэр! — закричал он.
— Точно, — подтвердил один из мужчин. — Хорошенько посмотри, как он выглядит со стороны, мой мальчик. Возможно, ты никогда больше не увидишь ничего, кроме его внутренних стен.
— Что это значит? — закричала Люси.
— Только то, что мы помещаем вас в вашу новую квартиру, госпожа, новую квартиру в Тауэре. Самое подходящее место для друзей Карла Стюарта, которые приезжают в Лондон, чтобы шпионить на него.
Люси очень страдала. Строгая тюремная жизнь была не по ней. Она привыкла к комфорту. В тюрьме она сильно похудела, хотя большую часть времени сидела у зарешеченного окна, глядя на церковь Святого Петра, и каждый раз, когда слышала колокольный звон, ее охватывал озноб.
Энн присматривала за ней как могла, но она тоже была слишком напугана и подавлена. Энн помнила тот день шестнадцать лет назад, когда парламент отрубил голову королю, и боялась, что их ждет нечто подобное.
Тюремщик не разговаривал с ними. Он молча приносил им отвратительную тюремную еду, и они ели в своих камерах. Теперь у Люси больше не было конфет, но что еще хуже — не было любовников.
На Джимми то и дело нападали приступы гнева. Самоуверенный и немного избалованный мальчик, он требовал, чтобы его освободили.
Он кричал тюремщику:
— Однажды ты об этом пожалеешь! Мой отец узнает о твоих делах! Я убью тебя моим мечом, и когда мой отец-король опять…
Тюремщик слушал его со священным ужасом. Он не слыхал таких отчаянно смелых речей со времени окончания гражданской войны и никогда даже представить себе не мог, что под его присмотром окажется сын Карла Стюарта, пусть даже и незаконнорожденный, а оттого проникался значимостью своей миссии — охранять таких пленников.
79 
