52 
– Когда ты вернешь мне мои вещдоки? – поинтересовался он.
– Это и есть твой вопрос?
– Нет. Я же пока еще не победил.
– Это верно, – согласилась она.
Он передвинул свою ладью по доске, угрожая ее ферзю. Если она снимет его ладью ферзем, тогда его конь возьмет ее ферзя и поставит шах королю.
– Ну ты и хитрец! – возмутилась она.
– Послушай, давай отключим таймер.
Клер не стала возражать. Свой следующий ход она обдумывала пятнадцать минут. Потом ее лицо осветилось улыбкой, и она поставила своего ферзя рядом с королем. Хороший ход, но недостаточно хороший, чтобы ее спасти.
Игра продолжалась. Блэкстон держался внешне спокойно и на поле занял выжидательную позицию. Клер, прикусив нижнюю губу, сделала очередной ход. Он понимал: ей отчаянно хочется выдвинуть вперед больше фигур, создать возможность атаки. А он, будто забыв обо всем, разглядывал влажный след, оставшийся у нее на губе.
Она почувствовала паузу и оторвала взгляд от доски. На мгновение их взгляды скрестились, а потом он снял пешку, стоявшую рядом с ее королем.
– Шах.
Она опять пыталась просчитать варианты, и он предложил:
– Дать тебе блокнот?
Она кивнула, соглашаясь.
Пока она писала, он рассматривал ее лицо. Складка у нее между бровями стала глубже, ноздри едва заметно раздувались. Он не стал загонять ее в угол, но он ее связал. Сейчас, сейчас она это увидит. Есть! Он понял это по ее глазам. Черт! Как же это его возбуждало!
– И о чем же ты хотел спросить? – заговорила она наконец.
– Сейчас не время задавать вопросы. – Он поднялся и взял ее за руку. – Пойдем, – сказал он. – Я покажу тебе остальную часть дома.
Позже – много, много времени спустя – ее голова лежала у него на плече. Лениво водя пальцем по его груди, она сказала:
– Это был хороший прием.
Он пригладил ей волосы.
– Какой?
– Сам знаешь, – ответила она. – Когда ты притворился, будто сделал ошибку. Надо будет мне его запомнить.
– Если сумеешь зайти завтра, – сказал он, – я передам тебе все, что у меня есть на того парня – байкера с гранатой.
– Судя по всему, гадкий тип, – отозвалась она, прикусывая зубами его сосок.
Блэкстон невольно застонал.
– Угу, – подтвердил он, поворачиваясь к ней. – Он избил проститутку, а она обратилась к нам.
– Надо же! – пробормотала она и приникла к нему всем телом. – Это она молодец.
Он уткнулся лицом ей в шею, потому не расслышал ее слова, но она вывернулась и повторила вопрос:
– Она запомнила, в какой он был машине?
О чем это она его спрашивает? Он никак не мог сосредоточиться. Похоже, вся его кровь отлила от мозга в другие части тела.
– Взятая напрокат, номера Орегона. Она сказала – «меркюри-комет».
Клер прижала ладонь к его губам.
– Хватит о работе, ладно? Отложим дела на завтра.
Она притянула его к себе. Но на этот раз отстранился он.
– Моя очередь спрашивать. Джон Гарилло работал на вас? Он был информатором?
– По-моему, ты зря потратил свой вопрос. Ты ведь и сам уже обо всем догадался.
– Это означает «да»? – уточнил он.
Но она не ответила: она слышала только шум крови у себя в ушах, чувствовала лишь жар своих бедер и не могла остановить их ритмичного движения. Это было нечто невероятное. В его затуманенном сознании мелькнула мысль: наверняка она занимается йогой или еще какими-то экзотическими упражнениями. И тут все разговоры о работе стали просто ни к чему.
Они занимались любовью, пока не обессилели оба. А потом Клер мгновенно провалилась в глубокий сон.
Блэкстон прислушивался к ее ровному дыханию. Где-то поблизости по рельсам прогрохотал состав. Блэкстон решил, что это товарняк, идущий на юг. Он знал все звуки железной дороги: гудки и свистки, которыми локомотивы приветствовали друг друга, визг их тормозов. Даже с расстояния в несколько миль он мог определить, приближается состав или удаляется. Он смотрел в открытое окошко на звезды и перебирал в памяти события прошедшего дня – и это в высшей степени приятное его окончание. Он ни о чем не сожалел, и, судя по тому, как она блаженно улыбалась во сне, у нее тоже не было сожалений. Какое-то смутное воспоминание крутилось у него в голове – что-то он недавно то ли видел, то ли слышал, – но сейчас он был так утомлен, что и не пытался ухватить неуловимую мысль. Ничего, решил он, зевая, если мысль того стоит, завтра он непременно додумает ее до конца.
Он закрыл глаза, и на грани сна и реальности в его подсознании возникла картинка: лампа у его кровати превратилась в ферзя Клер. Да ведь она поставила мне шах, понял Блэкстон. И, засыпая, успел подумать: я должен срочно что-то предпринять.
52 
