76 
Но Анна поклялась, что ничего не подписывала. Тогда он сказал Кромвелю, глядя на него так, будто готов был убить его на месте:
– Так что, нет никакого средства освободиться от этого ярма? Или я против своей воли должен взвалить его на себя?
Через несколько дней после приезда Анны король наградил Филипа Баварского орденом Подвязки. Церемония награждения прошла очень торжественно. Я любовалась красотой и благородством Филипа. Слышались восторженные реплики – говорили, что он не только хорош собой, но прославился отвагой в боях. У него даже было прозвище Воинственный Филип, которое он заслужил после победы над турками несколько лет назад. С каждым днем он нравился мне все больше и больше.
Поводов для встреч у нас было достаточно, и Маргарет, глядя на мое сияющее лицо, заметила, что немногим принцессам королевской крови выпадает счастье влюбиться в своего будущего мужа.
Теперь Маргарет была всецело занята Эдуардом, хотя Елизавета тоже была при ней. Ее страх за меня исчез, так как мое положение при дворе не только не ухудшилось, но стало много лучше.
Мне же не хватало только одного – увидеть и хоть как-то утешить графиню Солсбери. Но о том, чтобы поехать в Тауэр, не могло быть и речи. Я думала о графине день и ночь, но, как ни старалась, мне ничего не удалось узнать.
Эдуард рос серьезным мальчиком, обнаружившим в столь раннем возрасте интерес к чтению. Елизавету, которая была его полной противоположностью, он обожал. Она же, ни минуты не сидевшая на месте, то танцевала, то прыгала, веселясь и требуя его внимания.
– Ты бы только видела, как он смотрит на нее, как светлеет его личико при виде сестры, – восторженно рассказывала Маргарет. Их двор находился тогда в Хаверинге.
Я разделяла ее восхищение Елизаветой. И была счастлива ощущать себя членом нашей семьи, хоть и разбросанной по разным местам. Мы постоянно балансировали на грани между жизнью и смертью, не зная, что ждет нас завтра. Ни я, ни Елизавета не могли быть уверены в постоянстве отца: сегодня мы – в фаворе, завтра – в изгнании.
На Рождество и Новый год вся семья собралась вместе. И если бы не тревога за графиню, я чувствовала бы себя просто счастливой. Немного, правда, беспокоили мысли о том, что мой избранник – еретик… Но, честно признаться, я все равно была им очарована и успокаивала себя тем, что непременно обращу его в свою веру. Твердо решив, что так оно и будет, я предавалась сладким мечтам о будущей супружеской жизни.
У Елизаветы всегда было плохо с одеждой. Маргарет это очень огорчало, и вот я решила сделать девочке подарок к Новому году. Я подарила ей красивую желтую юбку, что обошлось мне в немалую сумму, но зато принесло много радости. Елизавета всегда бурно выражала свои чувства, и на этот раз счастью ее не было предела. Держа юбку обеими руками перед собой, она пустилась с ней в пляс по комнате, а Эдуард хлопал в ладоши, заливаясь смехом.
Потом я преподнесла подарок и Эдуарду – курточку алого цвета, расшитую золотыми нитками и жемчугом. Елизавета объявила, что наряд великолепен, и принялась одевать своего двухлетнего брата, который повиновался ей без звука. Взявшись за руки, они закружились по комнате, а Маргарет, сидя в кресле, любовалась ими, хотя и была начеку – не дай Бог, ребенок простудится. Это драгоценное дитя оберегали, как экзотический цветок, понимая, что король не простит, если его сын заболеет.
Елизавета жадно прислушивалась к моим рассказам о новой королеве.
– Я должна видеть ее, – воскликнула она, – ведь это моя мачеха. Разве не так?
Я подумала, знает ли она правду? В этой шестилетней девочке было что-то особенное, совсем не детское, какая-то настороженность, порой проглядывавшая сквозь безудержную веселость.
Когда мы с Маргарет остались наедине, она рассказала, как Елизавета умоляла ее упросить отца разрешить ей повидать новую королеву. Король велел ей передать, что новая королева нисколько не похожа на ее родную мать, а потому ей не стоит с ней видеться, но написать ей письмо он разрешает.
– И она написала?
– А как же! Конечно, написала. Я его еще не отправила, но думаю, что, коль скоро король разрешил, я могу его послать. Мне бы хотелось, чтобы вы его прочли и сказали свое мнение. Просто не верится, что это писал ребенок, которому еще нет и семи.
Маргарет протянула мне письмо.
«Мадам, – начала я читать, – я борюсь с двумя противоположными желаниями. Первое – это страстное стремление увидеть Ваше Величество. А второе – не нарушать повиновения королю, моему отцу, который запретил мне покидать мой дом без особого на то разрешения. Однако я надеюсь, что в скором времени оба эти желания исполнятся. Тем временем я умоляю Ваше Величество позволить мне выразить посредством этого послания чувство глубочайшего уважения, какое я испытываю к Вам как к моей Королеве, и готовность к полному послушанию Вам как к моей матери. Будучи еще слишком юной, я не могу придумать иного способа выразить Вам свое уважение, кроме как поздравить Вас от всего сердца со вступлением в брак и пожелать Вам счастья. Надеюсь, Ваше Величество будет великодушна ко мне настолько, насколько я буду всегда преданной слугой Вашего Величества…»
76 
