136 
Поскольку плыли без спешки — король отвел на все путешествие три недели, — то заходили в каждый порт. Время текло медленно, без каких-либо происшествий; на борту развлекались всеми возможными способами, включая бесконечные пьянки и откровенный разгул.
В самом разгаре очередной пирушки корабль внезапно так резко накренился, что кое-кто попадал на палубу.
— Предупреждать надо! — крикнул король капитану на мостике.
— Вон, смотрите!
Таргон Брей Калас промчался мимо короля, вспрыгнул на поручни, ухватился за линь и сильно наклонился, вглядываясь вперед.
— Прямо на нас идет какой-то корабль! — закричал Калас.
— Что это? — спросил Дануб капитана.
— По виду обычное торговое судно, — ответил Калас, не дав капитану рта раскрыть.
— Я полагал, всем были даны указания не спускать суда на воду, — сказал король Дануб.
— Так точно, мой король, — ответил капитан.
— Выходит, капитан этого судна либо не слышал, либо проигнорировал наше предупреждение, — заметил Калас.
— Прикажите ему свернуть и пригрозите потопить в случае неповиновения! — приказал король.
— Слушаюсь, мой король! — ответил капитан.
Герцог Калас с улыбкой выслушал слова капитана и посмотрел на короля. Дануба, человека действия, впервые за все время путешествия — плотские радости не в счет — охватило возбуждение; те же чувства испытывал и сам Калас. Однако король не мог допустить неповиновения, отсюда и его приказ потопить корабль. И герцог, и Дануб ни на мгновение не сомневались, что судно свернет в сторону, поскольку никаких шансов на победу в столкновении с эскортирующим короля флотом у него не было.
«Речной дворец» и корабли сопровождения приспустили паруса и теперь шли вперед на веслах. Торговое судно подняло белый флаг и бросило якорь. Боевые корабли эскорта с трех сторон окружили его; катапульты, баллисты и лучники замерли наготове.
С корабля спустили маленькую лодку, устремившуюся к ближайшему королевскому судну. Вскоре оттуда прокричали в рог:
— «Сауди Хасинта»!
— «Сауди Хасинта»? — с недоумением повторила Констанция Пемблбери — эти слова ей ни о чем не говорили.
— Название судна, — объяснил Калас.
У него возникло ощущение, будто он уже слышал его прежде.
Затем пришло сообщение с именем капитана — его звали Альюмет; было сказано также, что он вышел из Палмариса навстречу королю с целью поговорить с ним.
— Понятия не имею, кто это, — раздраженно сказал Дануб. — Капитан, передайте повторное приказание отойти в сторону. У меня нет времени…
— Альюмет! — внезапно воскликнул Калас. — Ну конечно!
— Ты знаешь этого человека? — удивленно спросил Дануб.
— Он бехренец, — ответил герцог. — По всем отзывам, прекрасный моряк.
— «Сауди Хасинта» — бехренский корабль?
— Ходит из Урсала в Палмарис, — объяснил Калас. — Сам Альюмет бехренец, но не его корабль и экипаж. Полагаю, он считает себя подданным короля Хонсе-Бира.
Известен был и еще один маленький факт касательно Альюмета или, точнее говоря, его религиозных убеждений, но Калас счел за лучшее не обсуждать его.
— Ты знаком с ним?
— Нет, просто слышал его имя, — ответил герцог. — Капитан-бехренец — большая редкость на Мазур-Делавале. Неудивительно, что он личность известная.
— И он пришел из Палмариса в надежде поговорить со мной, — пробормотал король Дануб. — Нахальство, я бы сказал.
— Может быть.
Взгляды короля и Каласа встретились; оба понимали, что бехренский капитан, скорее всего, лицо значительное. Какие новости он принес королю Данубу? Рассказы о зверствах епископа Де'Уннеро?
Стоя в стороне, аббат Джеховит обеспокоенно переминался с ноги на ногу, и это лишь подхлестнуло Каласа.
— Выслушайте его, — посоветовал он королю. — Мы знаем о ситуации в Палмарисе только то, что рассказывают обиженные торговцы и сами церковники; сама собой напрашивается мысль, что и те и другие предвзяты в своих суждениях.
— Как и бехренский моряк, — вклинился в разговор аббат.
— Но, по крайней мере, нам станет известна еще и третья точка зрения, — отрезал Калас, и они с Джеховитом угрожающе уставились друг на друга.
Король Дануб оглянулся, пытаясь понять, что думают его приближенные. Ему вовсе не улыбалось сворачивать кутеж и омрачать делами оставшуюся часть путешествия ради простого моряка, в особенности бехренца. Но, что ни говори, все же какое-то развлечение…
136 
