31 
Она кивнула, и я заметила, что она вся дрожит.
– Мне очень жаль, что я расстроила вас, – сказала я, распахивая дверь в свою спальню. Мы вошли в комнату, и я помогла ей сесть в кресло.
– Хотите, я велю принести бренди? – спросила я.
Она отрицательно качнула головой.
– Все в порядке. Вы действительно напугали меня, мисс Лей. Теперь я вижу, что это из-за костюма.
– На лестнице довольно темно, – сказала я.
Она снова повторила.
– Мне вдруг показалось…
Затем она взглянула на меня то ли со страхом, то ли с надеждой. Она, похоже, думает, что перед ней действительно призрак с лицом гувернантки Марты Лей, которое с минуты на минуту может измениться, принять другие очертания.
Я поспешила успокоить ее.
– Это только одежда, – сказала я.
– У миссис Тре-Меллин была точно такая же амазонка. Я так хорошо запомнила воротничок и манжеты. Мы вместе ездили гулять верхом… даже за день до того, как она… Мы были большими друзьями, знаете ли, всегда вместе, а потом… – Она отвернулась и вытерла слезы.
– Вы подумали, что я Элис Тре-Меллин, вставшая из могилы.
– Это так глупо с моей стороны. Однако странно, что у вас точь-в-точь такая амазонка, как у нее.
– А это и есть ее амазонка, – сказала я.
Она вздрогнула. Протянув руку, она дотронулась до платья. Зажав складку юбки между большим и указательным пальцем, она замерла с отсутствующим видом, словно глядя куда-то в прошлое. Я быстро объяснила:
– Я учу Элвину верховой езде, но подходящей для этого одежды у меня не было. Она отвела меня в комнату, которая, как я знаю теперь, когда-то служила гардеробной ее матери, и нашла это платье. Я спросила миссис Полгрей, могу ли я носить его, и та заверила меня, что в этом нет ничего предосудительного.
– Теперь мне понятно, – сказала Селестина. – Всему нашлось объяснение. Прошу вас, мисс Лей, не рассказывайте никому о моей глупости. Я рада, что нас никто не видел.
– Но любой на вашем месте мог испугаться, тем более, что…
– Что?
– Тем более, что присутствие Элис… миссис Тре-Меллин все время ощущается в этом доме.
– Ее присутствие?
– Возможно, это только иллюзия, обман чувств, простая игра воображения. Но мне действительно кажется, как впрочем и многим другим в этом доме, что Элис не обрела покоя.
– Какие странные вещи вы говорите! Почему вы думаете, что Элис не обрела покоя? Кто вам это сказал?
– Я… Я не могу припомнить, – заколебалась я. – Возможно, это только мое воображение. Может быть, никто ничего и не говорил, и эта мысль сама пришла мне в голову. Мне очень жаль, что я расстроила вас.
– Не нужно извиняться, мисс Лей. Вы были очень добры ко мне. Я чувствую себя значительно лучше. – Она встала. – Не говорите никому о том, что случилось. Так значит, вы обучаете Элвину верховой езде. Я рада. Скажите, как вы с ней поладили? Мне показалось, когда вы только приехали, Элвина испытывала к вам некоторую враждебность.
– Она из тех детей, которые враждебно относятся к дисциплине. Да, мне кажется, мы постепенно становимся друзьями. Этому очень помогают уроки верховой езды. Кстати, мы их держим в секрете от ее отца.
Селестина Нэнселлок была несколько шокирована моими словами, и я поспешила разъяснить:
– Он знает про уроки. Естественно, я сначала спросила его позволения. Но он совершенно не догадывается о том, что она уже добилась больших успехов. Именно это мы и держим в секрете. Мы готовим ему сюрприз.
– Понятно, – сказала Селестина. – Мисс Лей, я надеюсь, Элвина не слишком переутомляется во время уроков?
– Переутомляется? Но почему? Она нормальный здоровый ребенок.
– Она очень эмоциональна. Честно говоря, я сомневаюсь, что с ее темпераментом она станет хорошей наездницей.
– Она еще достаточно мала, поэтому у нас есть возможность формировать ее характер, а это обязательно отразится на ее темпераменте. Ей очень нравятся уроки, и она ждет не дождется, когда сможет удивить своего отца.
– Итак, вы с Элвиной становитесь друзьями. Я рада это слышать, мисс Лей. Мне пора. Еще раз спасибо за вашу доброту. И помните… никому ни слова.
– Конечно нет, если вы так хотите.
Она улыбнулась и вышла.
Я подошла к зеркалу и взглянула на свое отражение – боюсь, это вошло у меня в привычку с тех пор, как я здесь. Я тихо сказала вслух:
– Если бы не мое лицо… Это могла бы быть Элис. – Затем, слегка прикрыв глаза, отчего мое отражение несколько смазалось, я мысленно нарисовала совершенно иное лицо.
31 
