28 
– И, пожалуйста, принесите еще чашку для мистера Тре-Меллина.
Уходя, Китти ухмыльнулась. Ситуация, по-видимому, сильно забавляла ее. Что касается меня, я чувствовала себя совершенно не в своей тарелке. Я не из тех женщин, которые умеют даже чаепитие превратить в очаровательную игру, а теперь, когда вернулся хозяин дома, я казалась себе такой же неловкой, как Элвина. Мне самой нужно быть очень осторожной, чтобы избежать подобной катастрофы.
– У тебя сегодня был тяжелый день, Коннан? – спросил его Питер.
Коннан Тре-Меллин принялся рассказывать ему о всех сложных вопросах, связанных с управлением имением, а мне показалось, он нарочно завел этот разговор, чтобы еще раз напомнить мне, что мое дело разливать чай и ничего больше. Мне не следует воображать, что я здесь хозяйка. В этом доме я в некотором роде прислуга, только и всего.
Я злилась на него за то, что он пришел и лишил меня моего маленького триумфа. Интересно, какой будет его реакция, когда он увидит, как хорошо Элвина держится в седле. Я твердо решила добиться успеха. Хотя он, верно, скажет, что-нибудь унизительное и посмотрит на нас так равнодушно, что все наши усилия покажутся нам напрасными.
Бедный ребенок, подумала я, ты пытаешься завоевать любовь человека, который не знает, что такое любовь. Бедная Элвина! Бедная Элис!
В этот момент мне показалось, что Элис вошла в красную гостиную, и сейчас я могла нарисовать ее в своем воображении гораздо более точно, чем раньше. Это была женщина чуть ниже меня ростом и более тонкая в талии, хотя, надо признаться, я с недоверием отношусь к тугим корсетам. Мне казалось, я вижу ее в черной амазонке с голубой отделкой и в черной бобровой шапочке. Только очертания ее лица оставались неясными.
Принесли чашку, и я налила чай мистеру Тре-Меллину. Он смотрел на меня, ожидая, что я встану и подам ему чай.
– Элвина, – сказала я. – Передай, пожалуйста, чай своему отцу.
Она с радостью сделала это.
Он коротко бросил «спасибо», а Питер воспользовался наступившей паузой, чтобы втянуть меня в разговор.
– Мы познакомились с мисс Лей в поезде в тот самый день, когда она приехала в Маунт Меллин.
– В самом деле?
– Истинная правда. Только она, конечно, не знала, кто я такой. Да и откуда ей было знать? Она и не подозревала о существовании знаменитых Нэнселлоков. Она даже не догадывалась о существовании Маунт Уиддена. Я-то знал, кто она. По странной иронии судьбы мы ехали в одном купе.
– Очень интересно, – сказал Коннан с таким видом, что нетрудно было догадаться, как мало это в действительности его интересует.
– Поэтому, – продолжил Питер, – она была сильно удивлена, узнав, что мы близкие соседи.
– Надеюсь, ее удивление не было неприятным, – ответил Коннан.
– Ничуть, – вставила я.
– Я благодарен вам, мисс Лей, за ваши добрые слова, – сказал Питер.
Я посмотрела на часы:
– С вашего позволения мы с Элвиной оставим вас. Уже почти пять, а у нас в это время занятия.
– И мы ни в коем случае не должны им помешать, – сказал Коннан.
– Но сегодня, наверное, можно было бы сделать небольшое исключение из ваших правил? – воскликнул Питер.
Элвина с надеждой посмотрела на меня. В присутствии отца она не была счастлива, но и мысль о том, чтобы оставить его, была для нее невыносима.
– Не думаю, что это стоит делать, – сказала я, поднимаясь. – Идем, Элвина.
Она взглянула на меня с неприязнью. Неужели я уже утратила те позиции, которые мне удалось завоевать днем?
– Ну, пожалуйста, папа… – начала было она.
Он сурово взглянул на нее.
– Дорогое дитя, ты же слышала, что сказала твоя гувернантка.
Она покраснела, смутившись, а я попрощалась с Питером Нэнселлоком и направилась к дверям.
В классной Элвина потребовала объяснений:
– Почему вам всегда все нужно испортить?
– Что именно испортить? – спросила я.
– Мы могли бы заняться чтением в любое другое время, когда угодно.
– Тем не менее наш урок чтения начинается именно в пять, а вовсе не когда угодно, – ответила я строже, чем хотела, потому что я испугалась проснувшегося во мне чувства. Мне хотелось объяснить ей: ты любишь своего отца. Ты страстно желаешь заслужить его одобрение, но, мое дорогое дитя, ты не знаешь, как это сделать. Я помогу тебе. Конечно, я не сказала этого, потому что не привыкла открыто выражать свои чувства и не в силах была изменить давнишней привычке.
– Приступим, – сказала я. – В нашем распоряжении только один час, и не стоит попусту терять время.
28 
