Последние отзывы

  32  

Да, это, должно быть, было ударом для Селестины.

И мне было велено молчать, а я с готовностью согласилась. Интересно, что скажет Коннан Тре-Меллин, когда узнает, что я разгуливаю в одежде его жены и пугаю таких рассудительных людей, как Селестина Нэнселлок, подкарауливая их в темных углах.

Мне кажется, ему не понравится, что я могу быть так похожа на Элис.

А поскольку мне нужно это платье для того, чтобы продолжить уроки – ведь я совершенно твердо решила, что мы будем заниматься и что я не откажу себе в удовольствии сказать ему: «Я же вам говорила!» – то я ничуть не меньше, чем Селестина Нэнселлок, была заинтересована, чтобы никто ничего не узнал о нашей странной встрече на лестнице.

Прошла еще неделя, моя жизнь текла своим чередом. Занятия как в классной, так и вне ее продвигались довольно успешно. Раза два приезжал Питер Нэнселлок, но мне удалось избежать встречи с ним. Я очень хорошо запомнила предостережение Коннана Тре-Меллина, сознавая его правоту. Я заставила себя признаться, что мне нравится общество Питера, и, может статься, что легко и незаметно во мне произойдет перемена, когда я с нетерпением стану ожидать его прихода. У меня не было ни малейшего желания ставить себя в подобное положение, поскольку я и без Коннана Тре-Меллина сознавала, что Питер Нэнселлок настоящий повеса.

Временами я думала о его брате Джеффри и пришла к выводу, что Питер должен быть сильно похож на него; а думая о Джеффри, я вспоминала и о дочери миссис Полгрей. Она никогда не говорила о своей Дженифер, тихой и скромной Дженифер, с «самой тонкой талией на всем белом свете», которая не устояла перед обаянием Джеффри и уступила ему среди луговых трав и ночных фиалок. А потом она однажды зашла в море и больше не вернулась.

Я содрогнулась, думая о том, какие ужасные ловушки поджидают неосторожных женщин: таких же непривлекательных как я, вынужденных зарабатывать себе на жизнь и зависеть от капризов своих хозяев, или других – красивых, но не менее несчастных. На свою беду они ненадолго привлекают внимание распутных повес и однажды осознают, что жизнь может предложить им единственный выход – смерть.

На некоторое время я забыла про малышку Джилли, потому что меня больше интересовали уроки с Элвиной и личность ее отца. Джилли была таким тихим ребенком, что забыть про нее было нетрудно. Иногда я слышала ее тонкий голосок, нескладно напевающий что-то в доме или в лесу. Комната четы Полгреев находилась прямо под моей спальней, а Джилли жила рядом, поэтому когда она пела у себя в комнате, я хорошо ее слышала. И каждый раз говорила себе: если она может выучить песни, она может научиться всему остальному.

По-видимому, я слишком часто позволяла себе предаваться мечтам, так как рядом с картиной, на которой Коннан Тре-Меллин вручает своей дочери приз за первое место в конных состязаниях, одновременно одаривая меня взглядом, полным восхищения и преклонения перед моим талантом, в моем воображении рисовалась еще одна картина, на которой Элвина и Джилли сидят бок о бок за одной партой. Я даже слышала слова: «Если бы не мисс Марта Лей, этого никогда бы не произошло. Она просто волшебница, как хорошо она понимает детей! Посмотрите, сколько она сделала для Элвины… а теперь и для Джилли».

На самом же деле Элвина оставалась все такой же упрямой, а Джилли такой же неуловимой, и у нее, как говорили сестры Тэпперти, было «на чердаке не все в порядке».

Затем мое более или менее мирное существование было нарушено: произошли два события, которые сильно обеспокоили меня.

Первое событие было довольно незначительным, но, как ни старайся, я никак не могла выбросить его из головы.

Однажды во время урока, пока Элвина писала сочинение, я просматривала ее тетрадь по арифметике, исправляя ошибки. Перевернув несколько страниц, я наткнулась на листок бумаги. Он был весь в рисунках. Я уже обнаружила, что у Элвины определенно был талант к рисованию, и при первой удобной возможности собиралась поговорить об этом с Коннаном Тре-Меллином. Ведь такие способности нужно развивать! Сама я могла научить ее только основам рисования, но мне казалось, что она достойна, чтобы с ней занимался квалифицированный учитель рисования.

Это были изображения лиц. В одном из них я узнала себя. Неплохо. Неужели у меня на самом деле такой чопорный вид? Надеюсь, не всегда. Хотя, возможно, она видит меня именно такой. Было там и изображение ее отца, даже несколько. Его тоже не составляло труда узнать. На обратной стороне листка я увидела изображения девочек. Было трудно понять, кого она хотела нарисовать. Себя? Да нет… Вот это, похоже, Джилли. Однако одно лицо чем-то неуловимо напоминало и Элвину.

  32