Последние отзывы

  50  

В глазах воина отразилась растерянность. На какой-то миг уверенность прелата поколебала его решимость. Едва заметным жестом он ослабил нажим шпаги.

— Что это означает?

— Взгляните же правде в глаза! Без армии вы ничто. Любой может взять город меньше чем за неделю. Папа и император сделают это очень быстро, едва им представится такая возможность. Однако мой король предпочитает переговоры завоеванию. Я напрасно пытался убедить его, что вы не заслуживаете такого снисхождения, но он ничего не желает слышать…

Искушенный в ораторском искусстве, кардинал сделал короткую паузу, а затем продолжил свое доказательство:

— Если вы не хотите потерять независимость, вам не обойтись без нашего покровительства. Само собой разумеется, вам придется изгнать всех тех, кто противостоит нам…

— Гонфалоньера…

— И главных его сторонников, разумеется. Не говоря уже о Савонароле, до которого папа очень хотел бы добраться. Мне доводилось слышать, что у него по поводу этого проклятого монаха весьма жестокие замыслы. Думаю, ему было бы приятно, если бы этого бунтовщика поджарили на костре.

— Полагаю, что, способствуя воплощению этих фантазий, вы заметно улучшите свое положение в папской курии…

— О чем вы, сын мой? Как служитель Церкви может лелеять столь честолюбивые земные помыслы? Успокойтесь, мои устремления исключительно духовны. Савонарола поносит католических сановников, упрекая их в том, что их проповеди расходятся с делами. Его простодушие было бы трогательным, не будь оно столь опасным! Наше назначение в том, чтобы нести Слово Божье в мир, а не в том, чтобы следовать ему в жизни. В сущности, то, что мы заблудшие овцы, почти не имеет значения в глазах Создателя! Единственное, что действительно важно, — это чтобы Его голос звучал над миром. А для этого люди должны слепо верить в то, что им говорит Римская церковь.

На устах Малатесты появилась грустная улыбка. Наемник опустил клинок своей шпаги.

— На самом деле Церкви нужен политический status quo, чтобы навечно закрепить свое господство над народом. А Савонарола призывает к слишком крутым переменам, которые грозят расшатать вашу стратегию власти.

— Вижу, Малатеста, что, несмотря на внешнюю неотесанность, вы умеете работать головой. Я знаю мало людей, которые, превосходно владея военным искусством, понимают также скрытые мотивы приказов, которые им отдают.

Малатеста раздраженно отмахнулся:

— Я не нуждаюсь в вашей лести, Ваше Преосвященство! Похвалы уже очень давно оставляют меня равнодушным. Что вам нужно на самом деле?

Его тон был достаточно властным, чтобы кардинал тут же прекратил ходить вокруг да около:

— Когда эта позорная республика падет, Медичи снова возьмут бразды правления в свои руки и все пойдет по-старому. Нам не придется больше иметь дело с торговцами и пекарями. Рим снова будет управлять душами. Нынешняя власть вот-вот рухнет. Надо только, чтобы кто-нибудь вынул несколько кирпичей из фундамента здания, и тогда оно развалится само по себе. Этот кто-то будет, разумеется, щедро вознагражден. У нас уже есть сторонники в стане врага, но ваше содействие поможет нам выиграть драгоценное время.

Кардинал испытующе посмотрел на собеседника, ожидая отклика, но смог прочитать на его лице только отвращение.

— Как вы могли хотя бы на миг предположить, что я приму подобное предложение? Я всю жизнь выполнял свои обязательства. Только благодаря этому мне до сих пор удавалось выжить.

Его голос стал почти неслышным и приобрел оттенок горечи:

— Вот уж не думал, что у наемника нравственное чувство развито сильнее, чем у служителя Церкви! Какая ирония судьбы!

— Да кто вы такой, чтобы читать мне мораль! — закричал в ответ Сен-Мало. — Сколько мужчин вы убили за годы вашей блестящей карьеры мясника? Пятьдесят? Сто? Не говоря уже о детях и женщинах, которых вы прирезали заодно! И я уверен, что недооцениваю ваши подвиги!

Ответ Малатесты не заставил себя ждать. Тыльной стороной ладони он наотмашь ударил противника чуть выше левой скулы. Не ожидая столь сильного удара, прелат тяжело рухнул на пол.

— Никогда я не убивал ради удовольствия. Вы будете первым исключением из этого правила.

Оглушенный священнослужитель с трудом поднялся, утирая рукавом плаща кровь, которая текла у него из века.

— Решительно, Малатеста, вы такой человек, каких я люблю. Ваше нелепое чувство чести невольно внушает уважение. Сомневаюсь только, что ваши противники поведут себя так же, когда снова окажутся у власти. Предлагаю вам последнюю возможность отделить свою судьбу от судьбы Содерини. Так каково же будет ваше решение?

  50