Особенно,... 
56 
Это был ее праздник, хотя не она, а принц Уэльский отмечал свой день рождения. Шарлотта расплылась в улыбке и помахала толпе рукой, позабыв наставления о том, что она должна вести себя степенно. С какой стати? Людям она и так нравится. Оркестр играл, солнце ярко светило, люди радостно кричали. Какой счастливый день!
Потом Шарлотта вспомнила о матери, которой в Брайтоне не было. Ах, до чего же странно! У ее отца день рождения, а жены рядом с ним нет! Они должны быть вместе, все трое. Разве это не семейный праздник? Но, разумеется, принцесса Уэльская никогда не приезжала туда, где находился принц.
Впрочем, в такой день не следовало предаваться неприятным размышлениям, поэтому Шарлотта решила наслаждаться весельем.
Пикник удался на славу. Лакеи обносили шампанским гостей, которые пили его, сидя в каретах, выстроившихся в ряд по ранжиру. По этому принципу карета миссис Фитцгерберт должна была бы находиться следом за экипажем, в котором сидели принц, Шарлотта и ее дядья. Однако вместо нее Шарлотта увидела холодную — хотя и очень элегантную — леди Хертфорд, которая явно была очень довольна собой.
Шампанское слегка ударило Шарлотте в голову. Какой славный денек! Принцесса надеялась, что она не шокирует отца своим слишком громким, заливистым смехом. Хорошо, что леди Клиффорд не было рядом, и она этого не слышит...
В тот день Шарлотте все же удалось повидать миссис Фитцгерберт: она сидела в карете вместе с Минни, неподалеку от экипажа очаровательной миссис Джордан, которую окружали ее детишки Фицкларенсы.
Миссис Фитцгерберт грациозно наклонила голову, но Шарлотта кинулась к ней и расцеловала.
— Моя дорогая миссис Фитцгерберт! Я боялась, что вас здесь не окажется.
— О нет, пока что я еще бываю на подобных торжествах. Мария была явно опечалена, и Шарлотта недоуменно подумала, как можно грустить в такой прекрасный день?
— Надеюсь, — сказала принцесса, — скоро эти глупые сплетни позабудутся, и мы снова сможем приезжать к вам в гости.
— Да благословит вас Господь, — ласково откликнулась миссис Фитцгерберт.
— А когда я вырасту, мне никто не посмеет диктовать, куда я могу ходить, а куда — нет.
— Я в этом уверена, — с теплой улыбкой ответила миссис Фитцгерберт и добавила: — Минни скучала по вам. Правда, Минни?
— Очень, — кивнула Минни. — Мы с мамой только сегодня об этом говорили.
Шарлотте стало очень приятно, что о ней вспоминали.
— Когда-нибудь все переменится, — сказала она и, заметив устремленные на нее взоры толпы, поспешно простилась с собеседницами и отошла от них.
После пикника был устроен парад, на который она любовалась из отцовской кареты. Как гордился папа своим поляком — десятым гусарским, — он был одет в роскошную гусарскую форму и, принимая парад, смотрелся еще величественней, чем обычно.
Когда парад закончился, гости отправились в «Павильон». До чего же великолепен был этот дворец, прямо-таки пещера Алладина! Хотя дворец принадлежал ее отцу, Шарлотте тут все было в новинку. Она лишь однажды была здесь на детском балу. Тогда Шарлотта стояла в этом вестибюле, убранство которого было великолепным, но довольно странным, и принимала своих гостей. Потом они собрались в богато украшенной зале, в которой сейчас принимал своих гостей принц. А еще как-то Шарлотта присутствовала на концерте, проходившем в музыкальной комнате.
Шарлотте очень хотелось жить с папой и с мамой во дворце, который папа так любил; он все время тут что-то переделывал, перестраивал, и «Павильон» уже начал походить на восточные дворцы; во всем его облике явственно проявлялась любовь принца к китайскому искусству.
В небольших заметках, появлявшихся в газетах, чтение которых доставляло Шарлотте несказанную радость — отчасти потому, что она знала: бабушка непременно прикажет убрать газеты подальше, если выяснится, что Шарлотта их читает, — часто упоминался «Павильон». Миссис Адней постоянно хихикала, пролистывая газеты, и между ней и любознательной Шарлоттой — хотя бабушка, конечно же, назвала эту черту любопытством — установилось тайное взаимопонимание.
Шарлотта немного смягчилась по отношению к миссис Адней и, заметив, что та пытается привлечь ее внимание к какой-нибудь заметке (миссис Адней обычно принималась похохатывать, хихикать или прищелкивать языком), Шарлотта воспринимала это как условный знак. Тоном, не терпящим отказа, принцесса требовала показать ей газету.
56 
