35 
— Дайте ваше разрешение на обыск домов в Виндзоре, сир, и я доставлю вам доказательства моей правоты.
— Э... Хорошо, сэр епископ. Обыскивайте.
— Каждая комната в Виндзоре, сир, будет тщательно осмотрена, во имя вашего величества.
Глаза короля сузились.
— Только покои Виндзора не трогать, милорд. Даже не вздумайте сюда соваться, сэр епископ.
Гардинер, очень довольный, поклонился. Значит, король уже знает о пристрастиях королевы, но не хочет придавать этому значения. Это означает только одно: нынешняя королева в таком фаворе, что ее религиозные интересы никого не волнуют. На них не обращают внимания... до поры до времени.
Епископ конечно же был доволен разговором с королем. Когда Генрих устанет от своего поросеночка, он будет только рад услышать, что тот погряз в ереси. И если это подтвердится, размышлял епископ, да еще если к тому времени вернется Томас Сеймур... все будет готово, чтобы нанести последний удар.
* * *
Первое, что сделал епископ после беседы с королем, — это послал за человеком по имени Лондон, который, как он знал, был сейчас в Виндзоре.
Гардинер посылал за ним неспроста. Он следил за карьерой этого доктора богословия и считал его человеком больших способностей и редкого ума. Доктор Лондон под руководством Томаса Кромвеля занимался ликвидацией монастырей и был ему верным помощником. Кромвель говорил ему:
— Добудьте мне свидетельства бесчестного поведения монахов того или иного монастыря.
И доктор Лондон никогда не возвращался без нужных доказательств; он изобличал пороки, он вытаскивал на свет старые скандалы, а если ему не удавалось разыскать подходящего скандала, чтобы порадовать своего хозяина, он пускал в ход свой изобретательный ум и придумывал его.
Более того, доктор Лондон искал случая продемонстрировать епископу свою преданность. Поскольку он был человеком Кромвеля, то не мог с легкостью стать человеком Гардинера. В те опасные времена всякий человек должен был держаться чьей-то стороны, и доктор Лондон дал понять епископу, что хотел бы, чтобы его знали как доброго католика.
Доктор Лондон был мудр. Он думал о будущем. Король болен, сын его слишком слаб здоровьем, и католичка Мария ждет своей очереди, чтобы занять трон. Доктор Лондон, как и Гардинер, понимал, что возвращение власти Рима не за горами. Он не хотел сгореть на костре в Смитфилде.
Епископ был уверен, что такой человек будет рыть землю, чтобы выполнить его приказ.
— Доктор Лондон, у меня для вас есть работа. Вы дали мне понять, что хотите продвинуться по службе. Вы поклялись в верности мне и пашей религии. Настало время доказать это.
— Я весь к вашим услугам, милорд.
— Задание, которое я хочу поручить вам, мой дорогой доктор Лондон, заключается в том, чтобы выявить еретиков в Виндзоре.
— Их здесь множество, сэр. Множество.
— Увы, это правда. Король велел мне отдать их под суд. Кого вы подозреваете в ереси?
— Есть у нас один священник, Энтони Пирсон. Я записывал его высказывания во время проповеди. Того, что я записал, достаточно, чтобы послать ого на виселицу.
— Быть может, обыск в его доме подскажет нам имена других.
— Не сомневаюсь в этом.
— Так сделайте это, доктор. Я уверен, что вы отыщете улики против этих злодеев.
— Но, милорд, я слыхал, что этим людям помогает кое-кто при дворе.
Епископ кивнул.
— До поры до времени будем заниматься стадом. Вожака подстрелим позже.
Глаза доктора сверкнули — он все понял. Перед ним открывалось блестящее будущее. Это было только начало. Он выполнит первое задание и получит новое, гораздо более важное. Именно об этом и говорил ему епископ, всемогущий епископ.
— Сколько еретиков я должен поймать, милорд?
— Не очень много. Ну, скажем... четырех. Все они должны быть простолюдинами. Двор пока не трогать. Начнем с отца Пирсона и посмотрим, куда это пас приведет.
Доктор с поклоном вышел из комнаты епископа и тут же отправился выполнять задание. Выйдя из Виндзорского замка, Джон Марбек тихонько напевал себе под нос. Это был замечательный вечер, вечер необыкновенного успеха — сам король позвал его, чтобы выразить свое удовольствие.
Джон Марбек был простым человеком, глубоко религиозным, верившим в идеалы. Он не стремился ни к славе, ни к карьере при дворе — он мечтал только о том, чтобы сделать Библию доступной для всех его соотечественников.
35 
